— Мелкий, ты о чем? — удивился Хаггард, а затем сделал еще глоток и прищурился, присматриваясь. — Ну, совсем незаметная дымка появляется около людей, да.

— Незаметная⁈ Да адепты как ёлки сияют! Вон посмотри на того мужика, — я одними глазами указал на скромно одетого мужчину в углу и продолжал говорить шепотом. — Это нормально, что у него аура на метр от тела отходит?

— Мелкий, тебе точно плохо, — посмотрев на мужчину, выдал вердикт Хаггард. — Во-первых, он обычный, а во-вторых, почему ты говоришь, что ёлки сияют?

— Наверное, чай все-таки крепковат, — объяснил я Хаггарду свои слова.

Да, поаккуратнее надо с ассоциативными реакциями, но адепты светились действительно похожим образом — тела были покрыты небольшими разноцветными сияющими местами, где-то большего размера, где-то меньшего.

Налив себе еще немного чая, под осуждающим взглядом Хаггарда, начал осматривать людей чуть внимательнее, пытаясь понять, как соотносится их сила с тем, что я вижу. Все, кроме мужчины в углу, выглядели похожим образом, и только он сиял, как солнце, из-за чего мой взгляд постоянно к нему возвращался.

Осматривая Хаггарда, заметил, что в районе его зерна есть какие-то завихрения, словно энергия пытается сгуститься.

— Слушай, а ты скоро на стадию ядра переходить будешь? — спросил я бородача, продолжая всматриваться в его меридианы. То ли из-за того, что он сидел ближе, то ли по другой причине, я видел их на его теле.

— Да как-то… — Хаггард задумался и погрузился в свой внутренний мир. — Вроде бы далеко от нее был, но сейчас, по ощущениям, довольно близок. Думаю, в течение пары месяцев надо попробовать прорваться.

Все это время в зале царил шум, но внезапно дверь трактира распахнулась с такой силой, что все взгляды невольно устремились к входу. Там стояла группа из пяти человек, возглавляемая высоким дородным лысым мужчиной в расшитом золотом камзоле. Его аура, как и у его спутников, была среднего размера, но особенно выделялся сам лысый адепт — в центре его груди пылало огромное яркое нечто и переливалось глубокими багровыми и золотыми оттенками. Он размахивал руками, громко рассказывая своим товарищам о чем-то, совершенно не обращая внимания на окружающих.

— Вы только представьте! — гремел его голос, заполняя весь зал. — За первое место полагаются не только техники и зелья, а еще и артефакт, изготовленный самим Безымянным! Один из немногих, которых осталось считанные единицы за прошедшее тысячелетие! Говорят, это клинок, способный рассекать пространство!

Его спутники оживленно перешептывались. Один из них, худощавый юноша с зеленоватым свечением вокруг головы, восторженно кивал:

— Если это правда, то турнир стоит того, чтобы рискнуть!

— Рискнуть? — лысый фыркнул. — Это не риск, а возможность! Кто знает, может, именно мне достанется тот клинок…

Я прищурился, наблюдая за группой. Из-за чая их ауры казались мне почти осязаемыми. Бородач излучал мощь, сравнимую с адептом начала стадии ядра, — сильнее Хаггарда, но заметно слабее мужчины в углу. И что-то в его энергии было… нестабильным. Как будто внутри него бушевал огонь, который он едва сдерживал. Его спутники выглядели менее впечатляюще — все были на стадии ростка, кто-то в начале стадии, кто-то в середине и только один близок к прорыву. Выводы я делал, сравнивая их ауру и Хаггарда — только его уровень сил мне был достоверно известен.

— Интересно, откуда у них такие сведения? — пробормотал Хаггард, отхлебывая чай. — О Безымянном вообще мало что известно, а уж про его артефакты и подавно.

— Может, просто болтун, — я пожал плечами и задумался. Если это правда, то турнир приобретал совсем иной смысл. Артефакт Безымянного мог мне показать новые воспоминания и прояснить ситуацию с гробницей.

Группа шумно устроилась за соседним столом, продолжая обсуждать турнир. Лысый дородный главарь, которого его спутники называли Феликсом, говорил так громко, что даже музыканты в углу зала стали играть потише.

— Я слышал, что принц Айрон лично отобрал эти артефакты и техники из королевской сокровищницы, — продолжал Феликс, хлопая кулаком по столу.

— А ты уверен, что это не ловушка? — спросил юноша с зеленой аурой. — Вдруг принц просто ищет способных адептов, чтобы заставить их работать на себя? Или всех победителей заставят служить в гвардии принца?

— Ха! — Феликс громко рассмеялся. — Пусть попробует! Если я выиграю, то первым делом проверю, насколько остёр этот клинок Безымянного… на его шее.

Хаггард покачал головой:

— Вот идиот. Такие обычно долго не живут.

Я кивнул, но мои мысли были уже далеко. Если артефакт Безымянного действительно будет на турнире, то участие становилось не просто желательным, а необходимым.

Из размышлений меня вывела резкая смена обстановки.

Феликс, громко разглагольствовавший о своих планах, внезапно замолчал, когда к его столу подошёл мужчина, ранее сидевший в углу. В зале воцарилась тишина, даже музыканты перестали играть. Все почувствовали, как воздух наполнился напряжением.

Мужчина был одет скромно, но его аура, видимая мне благодаря чаю, пылала, как солнце. Он остановился в шаге от Феликса и слегка наклонился, чтобы его слова услышали только сидящие за столом.

— Ты уверен, что хочешь проверить клинок на шее принца? — спросил он тихо, но так чётко, что дрожь пробежала по спине даже у меня. Жгуты его ауры словно обвили адептов.

Молодой, что был с зелёной аурой, отрубился и упал лицом в тарелку.

Феликс побледнел. Его глаза расширились, а губы задрожали.

— Я… я просто шутил, — пробормотал он, и в этот момент его штанина стала стремительно темнеть.

Запах мочи распространился по залу, но никто не засмеялся. Все замерли, понимая, что перед ними кто-то очень опасный.

Мужчина медленно выпрямился и окинул Феликса ледяным взглядом.

— Клятвы, данные принцу, связывают меня по рукам и ногам. Я не люблю убивать за слова, но обязан устранять всякого, кто угрожает принцу. Если я ещё раз услышу, что ты рассуждаешь о подобном, твоя голова покатится по полу раньше, чем ты успеешь испугаться.

— Я… я отрекаюсь от своих слов! Это была глупая шутка! — Феликс кивал так быстро, что его подбородок затрясся.

Мужчина повернулся и спокойно вернулся на своё место. Музыканты осторожно возобновили игру, а в зале снова зашептались, но теперь уже о другом.

— Вот это силища, — покачал головой я, делая очередной глоток чая. — Кто это может быть?

— Вообще, говорят, что