Ходить гулять в том направлении Сюй отказался.

— Простолюдины этого острова не любят господ, барышня, — пояснил он. — Пожалуй, даже поболе, чем то бывает зачастую везде. Не стоит накликивать неприятности. Ни на себя, ни на них.

Ответ был довольно туманный, но пришлось этому правилу следовать.

Ещё у подножия скал в некоторых местах чернели входы в гроты, а может быть, и глубокие пещеры — проверить это тоже не получалось: протестовал Сюй, ставший её постоянным сопровождающим. Отделаться же от него на прогулке было никак невозможно. Полина даже не знала, дозволялось ли ей (то есть Эднаре) когда-либо бродить вне замка одной.

Многочисленные братья д'Эмсо Полину не любили. Младшие или дразнили, или боялись её. Похоже, страшилки о сестрином безумии стали их постоянным жизненным фоном и заменили сказки старых нянюшек, или кто тут приглядывает за маленькими детьми? Уж точно не княгиня.

Иногда Полине казалось, что та даже не будет в состоянии назвать по памяти имена всех своих сыновей — настолько сильно ей было наплевать на них, и на всех детей разом. Лишь бы не доставляли хлопот. Полина делать это перестала, и княгиня старалась вовсе к ней не приближаться.

Миленькая семейка. Не странно, что Эднара слетела с катушек!

Каково расти в такой атмосфере с детства? В кого можно вырасти?

Ответ был на лицо — в злобную эгоистку Ариазу, которая ненавидела всех в семействе так же, как и её мать, и думала только о том, чтобы поскорее выйти замуж и сбежать отсюда.

Полине казалось, что коротать время в перерывах между приёмами пищи, вызовами к князю и сном, очень помогли бы книги, но Сюй поразился и разъяснил, что дамам не пристало читать.

Оставались только прогулки в сопровождении семенящего послушка и бесконечные размышления.

Внутри здания её тоже по большей части не оставляли одну вне спальни. Иногда негласно — но Полина замечала, как топорщатся стены, а если Сюя позвать — он выходил тут же, прорисовываясь из какого-то окружающего предмета.

В целом, послушок был безобидный. Он не причинял вреда Полине, не ябедничал на неё (так казалось) и не особенно мешал.

А, порою, даже серьёзно приходил на помощь.

Где-то через неделю после того, как Туман Междуречья ответил из золотой рюмки, во время дневного променада произошёл примечательный случай.

— Проклятая шмара! — вдруг услышала Полина откуда-то сбоку, из-за деревьев, и остановилась, вглядываясь в приближающиеся фигуры. — Гнида! Отвяжись, Тая! Я сейчас начищу рыло этой курице, отвянь от меня, Тая! Ты!..

Путаясь длинными юбками в кустах и колючках, к Полине бежала, потрясая кулаками, массивная женщина средних лет в переднике и с повешенной на сгиб локтя плетёной корзиной, из которой выпадали от спешки собранные грибы и ягоды.

За тёткой едва поспевала тоненькая девчушка в похожей одежде, пытающаяся замедлить её движение и тянущая для того свою спутницу за свободную руку изо всех сил. Очевидно, это были жители деревни в низине, отошедшие довольно далеко от дома.

— Пойдёмте, барышня, — всполошился Сюй, шмыгнув между Полиной на дороге и опушкой леса, из которого стремительно надвигалась опасность. — Ступайте вперёд, я задержу её.

— Стерва! — выкрикнула тётка. Она была уже метрах в ста, но предстояло ещё преодолеть довольно крутую насыпь.

— Кто это? — прошептала Полина.

— Жена Саввы, барышня, ступайте!

— Она чего-то хочет… от меня…

— Ступайте, барышня!!! — почти свирепо крикнул послушок, и сам двинулся на тётку, скользя крохотными ножками по мелким камешкам у ската выложенной брусчаткой дороги.

— Уйди на фиг, скотинёнок! — грозно махнула ногой в тяжёлом башмаке тётка. — Стой, тварина! Вы там все охреневшие! Все! Плевать мне на твоего батю, слышишь⁈ Ты у меня за всё ответишь, сука! Я тебе сейчас так глаз на жопу натяну, что тебя неделю латать будут! А ну, стой, гнида малолетняя!

— Мама! Мамочка! Не надо! — панически верещала девица, уже всем весом повисшая на тётке и мешающая той врезать Сюю как следует.

Полина сочла за лучшее поскорее убраться подальше. Разбираться, в чём дело, как-то резко расхотелось. Если Эднара что-то сделала этой женщине, то она всё равно тут ни при чём!

Сюй нагнал свою подопечную часа через пол, когда она, удалившись довольно далеко, присела отдохнуть на поросший мхом придорожный камень.

Зримо на послушке не было никаких повреждений. Он даже не запыхался, хотя присеменил из-за поворота ножками, а не вырос из-под земли или не поднялся из брусчатки мостовой.

— Кто это был, Сюй? — тревожно спросила Полина, немало обрадованная своему сопровождающему. Она начала уже тревожиться о нём всерьёз. — Почему она зла на меня?

— Не обращайте внимания, барышня! — пропищал тот. — Эта дерзкая простолюдинка забыла своё место. Супружница Саввы, барышня. Горе затмило ей разум.

— Кто такой Савва? — не поняла Полина. И послушок взглянул на неё странно, чуть согнув ножки в коленях.

— Прошлый надсмотрщик за продовольственными перевёртышами, барышня, с которым вы якшались неподобающе. Князь отправил его в красный дом после того, как с вами приключилась последняя хворь. Его семье то, разумеется, не понравилось. Но с вашего позволения… Нужно ли мне доносить князю об… сегодняшнем происшествии? — неуверенно спросил Сюй.

— Нет, конечно! — вскричала Полина, заламывая руки. — Бедная женщина! Ей можно как-то помочь?

— Зависит от того, вернётся ли Савва из красного дома и в каком он будет состоянии… Но вам не стоит ходить к ней. Лучше вы не сделаете. Она только раскричится. Горе затмило в ней разум, вы же видели! Напасть на княжескую дочь! Барышня… вы не против вернуться? — заоглядывался послушок как-то тревожно. — Как бы Лора не привела кого на подмогу.

— А что Эдна… что я такого делала с этим Саввой? — забеспокоилась вдруг Полина. Ведь она и.о. девочки четырнадцати лет. Почему это князь взялся наказывать его, а жена грозит Полину прихлопнуть, невзирая на её титул?

— Говорили, барышня! Больно много говорили и слушали. Даже брались подсоблять с хозяйственными делами, Аполин рассказывал нам. Нахватались дурных слов и скверных привычек. Негоже благородной барышне дружить со слугами.

— А кто такой Аполин?

Сюй как-то помрачнел и опустил глаза.

— Он-то вас не позабыл… — пискнул послушок с укором. — Ваш слуга, который постоянным был при вас до меня.

— Надеюсь, он не в красном доме⁈

— Нет, барышня. Аполина поучили маленько и сослали выполнять грязную работу при кухне. Он в порядке. Даже скучает по вас. Не стану передавать, что вы его и не вспомнили.

— Я устала просто. Давай действительно возвращаться домой…

Вскоре замок наполнили толпы работников, людей и надов, а местные послушки вынырнули из всех поверхностей, старательно помогая готовиться к грандиозному предсвадебному приёму.