Эхо, молча кивнул и повернувшись к стене принялся рассматривать узоры. В отличие от предыдущих залов и коридоров, это огромное квадратное помещение было словно выбелено белой краской полностью, от пола до куполообразного потолка.

Из явных плюсов — врагов нет. Просто пустующее помещение с небольшой стеклянной пирамидой в центре. По краям шесть дверей, по две на каждую сторону. С моей стороны, откуда мы пришли — только одна. Путь при этом метался словно сумасшедший, показывая всюду и одновременно в никуда, что сбивало с толку, раньше он себе такое не позволял.

Мы пришли? Это и есть выход? Тогда и не скажешь, что это было смертельно сложно. Страшно, правда, до жути, но не сложно.

— Ладно, извини, что груб. Есть идеи? — я старался не смотреть на Эхо и особенно на оружие в его руках. Срабатывал рефлекс — рука с револьвером сама тянулась к гоблину, как будто хотела взять его на прицел, прежде чем мозг успевал что-то осмыслить.

— Да бывает, — гоблин пожал плечами. — Я заметил, что у тебя эмоциональный фон повышен, босс. Раньше такого не было. Словно что-то тут… влияет. Да и я, признаться, говорлив не в меру. Думаешь, могут быть ловушки? А… ты чего на меня револьвер направил?

— Извини, задумался… — я смутился собственной мыслью и тем, что едва не вскинул ствол, и убрал револьвер обратно в кобуру. Попутно отметил, что стоит всерьёз поработать над скоростью его выхватывания с протезом. Пара идей тут же мелькнула в голове — что можно улучшить, как можно ускорить. Пока просто перетащил кобуру ближе к паху — так быстрее.

— Ну да, ловушки… как в играх, знаешь? Нужно преодолеть испытание, чтобы получить главный приз. Эм… как бы это тебе объяснить…

— Мысль понял, но не уверен. Я вообще сейчас ни в чём не уверен, кроме того, что назад нам не пройти, — пробормотал я, краем глаза следя за Эхо. Гоблин слишком активно кружил вокруг меня, будто нарочно пытался замылить взгляд. Как перед атакой. Стоп…

— А бывают ловушки? — усомнился я вслух, решив всё-таки уточнить, не упускаю ли что-то. Эхо всё так же вертелся, но в голосе звучала искренняя растерянность.

— Босс, я ж не отсюда. Это вы, местные, каждый день в такие страшные места шастаете. Я вообще-то заметил кое-что: ты видел схемы на камнях? Они мне напомнили корабельные схемы безопасности. Весьма древние, правда.

— Эм… — я прищурился. — Ты заставляешь меня думать совсем в другую сторону. Корабельная безопасность? Здесь?

— Вот и я бы хотел знать, зачем тут эти штуки. Непонятно. Но давай так: пойдём к пирамиде? Мне не кажется, что тут есть ловушки. Но давай хотя бы немного обезопасим маршрут, на всякий случай. Да? Можно я пойду вперед?

— Иди, — кивнул я, и неожиданно добавил. — Почувствуй себя Ларой Крофт…

— Он крутой? — неожиданно спросил Эхо, внимательно глядя на меня.

— Кто?

— Ларойкрофт.

— Да, очень крутой, — усмехнулся я, когда в голове неожиданно всплыл расплывчатый, но вполне однозначный образ. Немного не в тему, но даже забавно. Отдельно позабавило, что кроме образа я и ничего о нем не знал, словно это воспоминание было не моё, пришедшее со стороны. Сегодня просто день ярких образов со стороны.

— Тогда я как Ларойкрофт, — заявил гоблин и хмыкнул, явно довольный собой.

Я не стал спорить и согласился. Пусть будет Ларойкрофт.

Вскоре мы аккуратно двинулись к пирамиде, напряжённые до предела, ожидая любого подвоха. Я держал взгляд во все стороны сразу — вполне представляя себе, как из дверей могут вывалиться новые воины, как может рухнуть купол или, чего доброго, сама пирамида взорвётся прямо у нас перед носом или еще какая ерунда приключится.

Глаза смотрели в четыре стороны. Пальцы не отпускали рукоять револьвера. Всё — на грани.

И каждая картина нашей смерти в моей голове была отчётлива как никогда. Я, конечно, и раньше не страдал от отсутствия воображения, но сейчас это было слишком ярко, слишком навязчиво… И, что самое страшное, совершенно не моё. Это было внешнее.

Буря страха и паники навалилась так стремительно, что меня едва не затопило целиком. Хотелось просто лечь и не шевелиться. Ни шагу, ни звука — лишь бы не привлечь на себя смертельную опасность.

Но где-то на грани сознания я уловил разницу. Я вдруг понял, что эти эмоции — не мои. Их слишком много. Они словно наложены сверху, чужие и липкие. У этих чувств был другой оттенок, другой… окрас. Даже не знаю, как объяснить. Но я ухватился за это понимание и смог — хоть немного, но смог — подавить в себе накатывающую панику.

Мы приближались к источнику. К тому, что давило мне на мозги и излучало страх… Страх смерти. Настолько мощный, что казалось — им пропитано всё вокруг.

Ловушек, кстати, не оказалось. По просьбе гоблина мы двигались шаг в шаг: более лёгкий Эхо, обвязанный верёвкой за пояс, шёл впереди, аккуратно простукивая и продавливая пол тем же самым топором, а я, еле передвигая ногами, следовал за ним, готовый подхватить или вытащить его в случае чего.

— А с ловушками было бы веселее, да, Босс? — усмехнулся Эхо, уставившись в то, что скрывалось внутри стеклянной пирамиды, и обернулся ко мне.

— Знаешь… — я хмыкнул, унимая трясущуюся челюсть. — Если выбирать между тем, чтобы спокойно дойти до безопасного места или «весело» помирать с ловушками — я выберу скучную дорогу. Чтобы ко мне никто не лез и ничто не мешало. Но если тебе так веселья не хватает — бери топор и отправляйся обратно за ту дверь, откуда мы вышли. Там весёлые ребята в тяжёлой броне, вполне подойдут тебе для развлечения. Хотя… не уверен, что им удастся тебя поймать в замкнутом пространстве — им там и правда не развернуться.

— Спасибо, босс, но я правда обойдусь. Лучше тут, с тобой. — Эхо улыбнулся, хотя голос его звучал натянуто. — И всё же ты слишком напряжён. Странная дверь…

— Молчи. Пока молчи, — отрезал я довольно грубовато, заставляя гоблина заткнуться и положив руку на стекло, задумался.

Мысль мелькнула и тут же исчезла: я ведь так постоянно говорю. То Зейну, то теперь вот Эхо. Не люблю говорливых. И сам болтать не люблю. Хотя, если подумать… это место вывело меня на какой-то новый уровень разговорчивости. Я много говорил вслух, даже когда шёл сюда один, пока гоблин был без сознания. Что это? Попытка заглушить то, что давит снаружи? Как давно влияние этой червоточины распространилось на меня?