— Который и будет развиваться дальше, — заверил я его, — Поймите Вы наконец, прогресс в данном случае не сводится к замене людей машинами. Хиго-сан, наша цель, не допускать больше подобных, — я прервался, подыскивая верное слово, — ошибок. Благодаря, — тут я задумался, стоит ли упоминать неоценимую помощь Сугиями, но решил, что сейчас это может принести больше вреда, чем пользы, — моей аналитике, мы избежали катастрофы. Представляете, на какие издержки мы могли попасть из-за подобных недоразумений? Кстати, возможно Вы сами желаете рассказать Хосино-сан о причинах, почему ИИ принял именно такое решение?

Изао стоял перед нами весь бледный, покрытый испариной. Он начал что-то сбивчиво говорить, но начальник не стал его слушать.

— Вы свободны, — он показал рукой на дверь, — оба. Канэко-сан, хочу выразить Вам свою благодарность за выполненную работу.

Судя по долгим паузам и рваной мимике, эти слова дались ему непросто.

— Хиго-сан, а от Вас я жду объяснений, до конца дня извольте их мне предоставить, — речь Хосино была непривычно жёсткой. Готов поспорить, в эту минуту наш местный «Наполеон» чувствовал себя никак не меньше, чем античный бог, этакий вершитель судеб местного разлива.

— Но Хосино-сан, я ведь всё сделал как Вы, — начал лепетать Хиго, но договорить ему не дали.

— На выход!!! — закричал наш «божок», и мой коллега быстро ретировался. Судя по последней, пусть и недоговоренной фразе стало ясно, что директива моей «подставы» была спущена из его кабинета. Что ж, учтем и это, а пока будем считать, что первое сражение осталось за мной.

Глава 13

Вернувшись на свое рабочее место, я сделал давно планируемое действие — заказал в банке наличность. Уже через день должна состояться встреча с семьей Мураками, к ней надо заранее подготовиться. Быстрым движением пальца по экрану смартфона я открыл приложение банка. Ввод суммы — шесть миллионов йен. Дополнительное подтверждение, жалко до одури, но ничего не попишешь. Чат-бот вежливо сообщает, что заявка принята, наличные будут ждать завтра после двенадцати в выбранном отделении. Шесть миллионов… Цена свободы от Мураками-старшего. Или хотя бы отсрочки от Кэзуки. На секунду сжалось сердце, но я медленно выдохнул — это одно из тех дел, которое не хочется, но нужно сделать. Вряд ли про меня забудут навсегда, но временную передышку я получу.

Дальнейшее окончание рабочего дня ничем конкретным не запомнилось, расслабляться рано, но Хосино вряд ли так быстро придумает очередную пакость, день-другой надеюсь у меня будут относительно спокойными, можно продолжить осваиваться на рабочем месте.

Последний клик мыши, сохранение файла и разлогинивание из рабочей программы. Офис Vallen еще гудит, но звуки приглушены, будто на меня надели шумоподавляющие наушники. Я откидываюсь на спинку кресла, чувствуя, как напряжение последних дней (Хиго, Хосино, Мураками) на секунду отступает, оставляя после себя ватную пустоту. Взгляд падает на заставку рабочего стола — фото Момо, спящей на спине, всеми четырьмя лапами кверху. Уголки моих губ дрогнули в почти незаметной улыбке.

Я встал и пошёл в сторону выхода из офиса, минуя ряды все еще занятых коллег. Взгляд Хосино, исподлобья наблюдающего из кабинета, ощущался как физический укол между лопаток. Я предпочел сделать вид, что не заметил.

«До завтра, змеиная яма! » — мысленно бросил я, выходя в прохладный вестибюль.

Казалось, что даже воздух тут иной, так пахнет свобода, хотя и временная.

Сегодняшняя победа над Хиго и Хосино уже кажется далекой, как будто происходила не со мной. Гораздо реальнее были пульсирующая усталость в висках и мысль о Момо.

Я решил, что в моей нынешней ситуации лучше пройтись пешком. Я понимал, что необходимо сознательно отключить мозг от Vallen, от мафии, от часов, всего, что нарушает привычный ритм жизни. Хотя какой именно ритм? В прошлом я жил в еще более диком ритме, работая по двадцать пять часов в сутки, и к чему это меня привело? Постоянная суета, спешка, по вине которой я и попал в ту злополучную аварию. А если оглянуться назад, стоило ли оно того? Не знаю, а может просто боюсь себе признаться, что нет. Я шел и смотрел на обычных людей: вон на лавочке сидит студентка, погруженная в свой телефон, вон пожилая пара, явно вышедшая на вечернюю прогулку. Обычная жизнь. Я поймал себя на мысли, что начал немного завидовать этой обычности. Видимо вот чего мне не хватало. Что ж, пока покой мне только сниться, новая «тушка» мне досталась не беспроблемная, прежде чем расслабляться, нужно многое разрулить.

Стоило мне только повернуть ключ в дверном замке, как я услышал столь знакомое мне фырканье. Еще до того, как дверь полностью открылась, из-за нее доносится знакомое шуршание когтей по полу и нетерпеливое повизгивание.

— Персик, я дома! — Я едва успеваю захлопнуть за собой дверь, как десять килограммов любви и нетерпения врезаются в мои ноги.

Сейчас можно и не говорить, что идем на прогулку, Момо достаточно хорошо изучила мой распорядок дня. Но сейчас она была занята — малышка заглянула в коробку с игрушками, очевидно пытаясь сделать нелегкий выбор, что взять с собой. Я не стал прерывать это священнодействие, раз для неё это имеет свой сакральный смысл.

Резиновый динозавр? Плюшевый бургер? Старая, облезлая утка? Момо роется, фыркает, вытаскивает одну игрушку, бросает, хватает другую. В итоге побеждает утка. Она пищит особенно душераздирающе, что, по мнению Момо, видимо идеально.

Вечерний воздух прохладен. Я шел по уже знакомой мне дорожке, Момо важно шествовала рядом, гордо неся в зубах пищащую утку. Ее уши трепетали на ветру, но она, казалось, этого не замечала.

В эту же самую минуту полиэтиленовый пакет, напуганный порывом ветра, взлетел прямо перед её мордой. Она замерла, принимая боевую стойку (видимо в своем представлении). Лапы еще больше расставлены, тело напряжено, голова слегка опущена, из груди раздалось утробное рычание. Пакет же, надувшись еще больше от ветра, просто понесся дальше по дорожке. Момо торжественно взвизгнула и бросилась за ним, но, увы, её свобода была пресечена длиной поводка. Ей не осталось ничего, кроме как поднять утку и в молчании прошествовать дальше.

Но наше спокойное шествие не продлилось долго — один из фонарных столбов привлек нешуточное внимание моей мохнатой спутницы. Момо обнюхала его со всех сторон с сосредоточенностью эксперта-криминалиста, будто бы ища невидимые глазу следы. Мне пришлось терпеливо подождать, улыбаясь ее