Я быстро присел, сделав вид, что у меня расстегнулась сандалия.

— Серег, я сейчас. Иди, я догоню, — раздраженно пробурчал я, копаясь с ремешком своей обуви.

Тот обошел меня и двинулся дальше по оврагу. Я выждал с полминуты и неспеша двинулся за ним, продолжая внимательно прислушиваться. Вдруг я услышал далекий всплеск и что-то похожее на сдавленный приглушенный хрип. Слух у меня был хороший и я был уверен, что мне это не почудилось. Я с интересом взглянул на Серегу. Тот вдруг замер и тоже стал чутко прислушиваться.

Еще один хрип, уже более явственный, раздался издали. Здесь уже не могло быть никаких сомнений: дальше по течению ручья в овраге находился человек, которому, судя по звукам, срочно нужна была помощь.

Серега бросился вперед. Увидев его реакцию, я помчался за ним. Первая часть задуманного мной плана, связанная с успешными поисками Серегиного дедушки, сейчас, по всей видимости, будет благополучно завершена. И теперь требовалось срочно озаботиться второй, не менее важной частью: не дать Аркадию Михайловичу погибнуть.

— Дед! — закричал Серега. — Сюда! Помогите! — продолжал орать он, как сумасшедший, подбегая к распростертому на земле человеку. — Дедушка! Что с тобой? — Он наклонился к Аркадию Михайловичу и потрепал того по плечу.

Серегин дедушка, потерявший, видимо, ненадолго сознание, открыл глаза и приподнял с земли голову. Его блуждающий и поначалу совершенно потерянный взгляд остановился на внуке. Сначала мне показалось, что он не узнает Серегу. Однако, через несколько секунд в глазах Аркадия Михайловича появился радостный блеск и он, схватив внука за руку прохрипел:

— Помоги! Зови людей… скорую… Быстрее!

— Дедушка, ты замерз? Тебе плохо? У тебя руки ледяные, — сыпал бессмысленными фразами Серега, не двигаясь с места. Было похоже, что шоковая ситуация напрочь лишила его последних остатков рассудительности и хладнокровия.

Я подбежал к другу, настойчиво развернул его к себе и, глядя прямо в глаза, твердым и даже немного жестким голосом сказал:

— Серый, слушай меня внимательно! Срочно беги за великом и дуй в ближайшую деревню, которая на краю леса. Всех, кого встретишь, проси о помощи. Объясни, куда идти. Скажи, что пожилому человеку плохо. Надо вызвать скорую, принести теплые шерстяные одеяла или одежду, дрова и какие-нибудь доски с прочной веревкой или бинтом, чтобы сделать шины. У твоего деда переломы. — Я энергично встряхнул Серегу и грубовато прикрикнул. — Ты меня понял? Скорая, одеяла, одежда, дрова, жерди и бинт! Если в деревне телефона не найдется, лети на хлебную базу. В скорую сообщи, что будешь ждать их машину у въезда в лес и покажешь дорогу. Беги! Срочно! — И я решительно подтолкнул Серегу в сторону наших велосипедов.

Мой друг вскочил на ноги и помчался вдоль ручья, но вдруг остановился и, оглянувшись, растерянно крикнул:

— А как же дедушка? С ним все будет хорошо?

— Если ты не будешь, как идиот, терять время, то да! — раздраженно крикнул я.

Серега кивнул, резко развернулся и, быстро удаляясь, энергично засверкал пятками.

Убедившись, что мой друг помчался выполнять мое задание, я повернулся к лежащему передо мной человеку и внимательно осмотрел его. Суда по положению его конечностей, сломаны были правые рука и нога. Я потрогал его одежду — она вся была сырой.

— Аркадий Михайлович, вы меня слышите? — громко спросил я, взяв его за ледяную руку.

Серегин дедушка прохрипел в ответ, что-то отдаленно похожее на «да».

— Аркадий Михайлович, мне первым делом надо разжечь костер, чтобы вы хоть немного согрелись. Где у вас спички?

Я знал, что Серегин дедушка заядлый курильщик. А также понимал, что бывший фронтовик точно знает, как, отправляясь за грибами, заранее предохранить спички и сигареты от возможного намокания. Поэтому я не сомневался, что они у него есть и обязательно в сухом виде.

— Карман… внутренний… — хрипло выдавил из себя Аркадий Михайлович, с трудом переворачиваясь на здоровую левую руку и указывая глазами на распахнутый ворот легкой холщовой курточки.

Я быстро нащупал внутренний карман и выудил из него толстый и прочный целлофановый пакет, в который были упакованы серебристый портсигар с «Беломорканалом» и коробок со спичками. При этом я почувствовал, что и под курткой вся одежда Серегиного дедушки тоже сырая. По уму ее надо было снять, но я боялся, что без дополнительного источника тепла, сухой одежды и посторонней помощи, сделаю только хуже. Все-таки человека с переломами лучше лишний раз не ворочать, чтобы не усугубить ситуацию.

Поэтому первым делом надо было разжечь костер. А вот если помощь быстро не подоспеет, то уже буду думать и о том, что делать с сырой одеждой.

Итак, сухие спички есть, хвороста вокруг тоже предостаточно, а это значит, что пора незамедлительно начинать операцию по спасению жизни Аркадия Михайловича.

Глава 16

Я быстро расчистил площадку для костра, чтобы огонь не перекинулся на сухие листья и хвою. Расположил я ее на достаточном расстоянии от Аркадия Михайловича — так, чтобы тепло от огня не обжигало его и переходило в первую очередь на туловище. После этого ободрал немного коры с березовых стволов, набрал хвороста и соорудил на подготовленной площадке нехитрый костер. Через пять минут рядом с Аркадием Михайловичем заполыхал и затрещал сухими ветками веселый согревающий огонек.

После этого я нашел рядом с ручьем увесистый булыжник и задвинул его в огонь. Теперь надо было дождаться, пока камень прогреется на всю свою толщину.

Все это время я, не переставая, разговаривал с Серегиным дедушкой.

— Аркадий Михайлович, только не засыпайте. Вы же человек военный. Знаете, что раненный солдат не должен терять сознание, иначе рискует не проснуться. Соберитесь с силами. Потерпите немного. Серега за скорой поехал. Расскажите лучше про войну. Я так люблю книжки про нее. А вы, как ходячая книжка.

Я понимал, что Аркадий Михайлович сейчас не в лучшей форме и речь дается ему с трудом. Но у меня не было другого выхода. Когда он начнет согреваться, то сон будет накатывать с огромной силой. Поэтому он должен говорить. Чтобы не уснуть и не умереть.

Серегин дедушка хрипло прокашлялся и с огромным трудом начал свой рассказ:

— Зима сорок второго — сорок третьего под Сталинградом была суровой…

Я старался внимательно слушать, кивать, задавать наводящие вопросы, одним словом, активно