39. Чувство вины

Эртан

Если честно, то я не ожидал, что обед будет настолько потрясающим. Каждая съеденная ложка вызывала гамму эмоций, а вкусовые рецепторы находились в экстазе. Я даже хотел попросить добавки, ведь мне так понравился необычного цвета суп, приготовленный иномирной гувернанткой моих племянниц и непонятная белая масса, которой не доводилось пробовать раньше, но все же не стал.

Сам не знаю, почему решил сделать вид, что кулинарные способности Анастасии, находящиеся на уровне поваров самого его величества, на меня не произвели должного впечатления. Пытался разобраться в этом, и вроде получилось. Интуиция подсказала. Она шептала, что во мне просто говорил страх, ведь стоит начать расхваливать иномирянку, как стражи вообще из-за нее передерутся, заваливая своим вниманием, а я был против подобного.

«Уведут гувернантку, а Лиаре и Лусии потом страдать! — хмыкнул я. — А точно ли все дело в присмотре за племянницами?» — проскользнула мысль в голове.

Почему именно последнее вызвало у меня негодование? Я пытался внушить себе, что не имею никаких чувств по отношению Анастасии, но где-то там, в глубине души, ответ был известен — мне интересна эта девушка.

Оливия появилась внезапно, заставляя с силой сжать зубы. Пусть я и находился на кухне, где мужчине моего статуса бывать не положено, но я чувствовал себя здесь уютно, как бы это странно не звучало. Вкусная еда, чистота, напротив Ториш, с которым я многое повидал и мог положиться на него во всем, рядом Лиара с Лусией и… Анастасия. В душе разлилось спокойствие и умиротворение. Я на короткое мгновение оказался среди своих. Среди семьи, с которой хотел остаться, но графиня, червоточина на моей душе, испортила все к чертям собачьим.

— Айрин — гувернантка для Лиары и Лусии! Она не обязана накрывать тебе на стол и уж тем более выслушивать твои недовольства! В доме остались две служанки! Обратись к ним, Оливия! — да, я не смог больше этого выносить и позволил себе прилюдно закрыть ей рот, что с моей стороны было той еще грубостью.

Глаза графини расширились, ведь я публично унизил ее, а потом на них выступили слезы, от вида которых я начинал раздражаться еще сильнее. Мне хотелось рыкнуть на нее, чтобы она перестала пускать слезные реки, которые, скорее всего, были очередным спектаклем.

— Эртан… — всхлипнула она, мотая головой. — Что ты такое говоришь? Что я тебе сделала? — голос Оливии дрогнул. — Хорошо еще другие не слышали, как ты со мной обращаешься, такого позора я не смогла бы пережить.

— Умей со всеми вести себя достойно, — произнес я ледяным тоном. — Тебе никто здесь ничем не обязан! Запомни это! В МОЕМ доме нет рабов, есть те, кто поддерживают чистоту и готовят еду! Да, они ниже тебя статусом, но это не говорит о том, что ты имеешь право обращаться к ним без должного уважения!

Оливия зажала рот рукой и выбежала из кухни, рыдая на весь коридор.

Я уставился взглядом в пустоту, испытывая двоякое чувство в этот момент. С одной стороны под кожей разливалось моральное удовлетворение, ведь я высказал ей половину из того, чего безумно хотелось. Но с другой меня терзало чувство вины, ведь Оливия была в положении, такие расстройства могли плохо сказаться на ее состоянии и развитии малыша в целом.

«И что теперь? Позволять всех втаптывать в грязь, так что ли?! Раз родители не научили манерам, то придется мне, если не хочу всю свою оставшуюся жизнь краснеть из-за ее хамского поведения!»

Чувствовал на себе взгляды девочек и Анастасии, но посмотреть в их сторону не решился. Аппетит пропал, и я, буркнув слова благодарности за трапезу, поспешил покинуть кухню.

Мне было душно, я задыхался. Графиня сводила меня с ума, отравляя мою жизнь. Всей своей сущностью пытался избавиться от нее, но на деле не предпринимал ни шага, ведь ее беременностью она связала меня по рукам и ногам.

Размашистым шагом направлялся в сторону кабинета, вихрем пролетая мимо вытянувшихся по струнке стражей. Меня одолевало отчаяние и понимание того, что жизнь в таком молодом возрасте загублена, ведь я не смогу выносить графиню подле себя.

«Не смогу…»

— Ваша светлость! — послышалось взволнованное за моей спиной, когда я уже находился возле дверей своего кабинета.

— Что такое? — недовольно кинул через плечо, наблюдая бегущего ко мне со всех ног стража. — Что случилось? У нас пожар?

— Графиня! — выпалил молодой мужчина. — Графиня пробегала мимо меня в слезах, а потом упала в обморок, прямо посреди коридора…

40. Может случиться непоправимое

Эртан

— Дьявол! — рыкнул я, срываясь с места и устремляясь за стражем, указывающим путь.

Оливия обнаружилась на полу, лежащей без движения. Только ее грудная клетка размеренно поднималась и опускалась, свидетельствуя о том, что она дышит.

— Мы не осмелились взять ее на руки, — виновато произнес страж.

Я мог его понять, как и всех остальных, которые столпились возле моей будущей супруги, поглядывая с волнением. Они не знали, что Оливия в положении, Ториш не стал бы рассказывать о таком, но все же на их лицах проглядывалось тревога.

— Отправьте гонца к королевскому лекарю! — выпалил не дыша. — Скажите ему, что я срочно его зову. Дело наивысшей важности!

Стражи, переглянувшись между собой, ведь я вызывал королевского лекаря, как простого врачевателя, не стали задавать лишних вопросов и быстро определили, кто именно займется моим посланием, и когда я подхватил на руки графиню, один из тех, кто охранял мой дом, уже отправился выполнять поручение.

Естественно они были не в курсе, что мой дядя следит за здоровьем самого короля, но тем лучше. Ни к чему им обладать данной информацией.

Нес молодую женщину осторожно, стараясь трясти как можно меньше.

«А она нелегкая… — подумалось невольно. Прижал ее сильнее, чтобы было удобно шагать, и тут носа коснулся аромат женских духов, заставляя задержать дыхание… — Как… — горло сдавило от терпкости запаха, — как такое можно на себя наносить? Невозможно просто…»

Ускорил движение, вдыхая через раз. Глаза заслезились, словно Оливия надушилась не цветочной водой, а каким-то химическим составом, раздражающим мое обоняние.

Стражник, следующий за мной по пятам, услужливо распахнул дверь комнаты графини, и я вошел внутрь, осторожно опуская свою "ароматную" ношу на кровать.

Чуть позже на пороге комнаты появился Ториш, зорко оглядывая сначала меня, потом и Оливию. Он ничего не стал говорить, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять — его мысли, как и мои, разделялись.

— Как она? — спросил страж, подходя ближе и вставая возле окна,