Услышав слово «золото», семенящая рядом Полина навострила уши.

Итак, они во владениях местного богача, который покупает магию, ссужает деньги и куражится над нищей знатью, чтобы потешить своё уязвлённое самолюбие?

— Какая вонь! — с отвращением проговорил князь. — Нужно покончить с этим быстро.

И он протянул руку Полине с брезгливостью.

Процессом очистки руководил князь, именно он направлял силу. Полине оставалось только смотреть, как нечистоты тают, а потом — как по указанию Томаса ещё крепятся сломанные стойла, летит с полей и сохнет в сено скошенная трава, как наполняется огромная бочка с водой, как заживает копошащийся червями гнойник на боку привязанной к балясине коровы, которая, едва рана пропала, обернулась чем-то вроде пурпурной чайки, тут же взмахом крыльев затянувшей оказавшуюся на ноге хитро завязанную бечеву.

— Из дрессированных, — пояснил Томас. — Особенно ценная. Обращается по звукам разных музыкальных инструментов. Пойдёмте, нужно устранить сырость в подвальной кладовой, а потом залатать крышу в правом крыле. В оранжерее засорилась оросительная система, в малой гостиной труба камина едва пропускает дым от сажи. А ещё…

— Давай по порядку, — просвистел князь.

За долгие часы беготни по лестницам и комнатам отец Эднары вспотел, как взмыленный конь, его платье растрепалось, волосы начали торчать едва ли не дыбом. На самом деле он выглядел даже забавно. И Полина не могла сказать, что ей не понравилось наблюдать такую работу, хотя она тоже устала и ослабела: каждое новое колдовство тянуло из неё за раз всё больше сил. Это выражалось в том, что ходить становилось возможно всё медленнее, двигаться — плавнее. Будто сам воздух вокруг стал гуще.

К вечеру в глазах уже темнело.

Увы, единственное золото, которое удалось идентифицировать Полине в убранстве требующих их вмешательства комнат, был большой канделябр, который оказалось совершенно нереально унести, тем более незаметно.

К ночи, когда стало возможным наконец-то отправиться домой, князю пришлось нести увесистый кожаный мешок ссуженных монет на своём горбу. К счастью, для спуска к пристани рачительный хозяин смилостивился расчехлить платформу канатной дороги.

Полине казалось, что, спустись она по ступеням на своих двоих, таз бы наверняка на полпути ухнул с концами в небыль, вместе с ней, отцом Эднары и всем взятым в долг золотом.

Полина едва удерживала таз на лету, и, кажется, князь всерьёз пожалел, что не взял с собой послушка.

Но они всё же добрались до замка. И ещё на причале Полина потеряла сознание.

Она не знала, кто донёс её в спальню — князь (маловероятно), вечный или какие-то послушки, кишащие в замке всюду, в отличие от владений Вигранда, где не струилась повсеместно магия. Но на следующий день Полину не будили до самого обеда, и это уже можно было считать некоторым сочувствием.

Впрочем, зримой симпатии к ней после общего приключения князь не проявлял, хотя Полина успела, грешным делом, на это понадеяться. Совершенно зря.

Он вовсе не упоминал об унизительном для себя посещении владений Вигранда. И все поблажки закончились, начиная от обеда следующего же дня.

Но зато после занятий танцами, когда старший братец уже удалился, Ариаза, состроив очень недовольную физиономию, попросила Полину задержаться.

— Это всё, что я могу сделать, — ледяным ядовитым тоном уведомила она. — И навряд ли дорого стоит, хотя за счёт камней кое-что за неё всё-таки можно выручить, но не имею представления, где и как ты собираешься это делать. Надеюсь, ты не задумала побег? Это будет очень большой глупостью! И не забывай о том, в чём поклялась мне. Я не шучу, Эдна. Выкинешь хоть малейший фокус, прогневишь папеньку, и я расскажу и про это, и про всё остальное. Ты обещала мне!

— Да-да, — рассеянно пробормотала Полина. — Я всё сделаю.

Она смотрела горящим взглядом на небольшую золотую рюмку с крошечными рубинами, вделанными в ободок. На них плясало пламя свечей, потому что уже стемнело: сегодня они занимались танцами перед самым ужином…

Рубины словно шептали о том, что скоро всему этому безумию наконец-то придёт конец.

Глава 14

Старик и небыль

Уснуть в ту ночь Полина не смогла: всё время тянуло вскочить с постели и выбираться из замка под покровом ночи, чтобы проверить, наконец-то узнать! Но это было бы слишком глупо. И в особенности сейчас, когда ей стали давать некоторую свободу. Когда шансы успели появиться даже за это короткое время.

Любое опрометчивое вероломство, и всё закончится. Полину могут посадить под замок.

Нужно было не только дождаться утра, но и дотерпеть до подходящего момента. Может быть, даже и не завтра.

Только вот внутри кипел адреналин, будоража кровь и изгоняя сон. А ночь оказалась такой безмерно длинной…

Полина думала о дочери, и сердце у неё внутри сжималось страхом. Какова вероятность, что роль матери при Пушинке сейчас играет настоящая Эднара д'Эмсо? Если тут Полина неадекватила настолько, что оказалась в дурдоме, то как может вести себя на Земле зашуганная дочурка тирана-самодура с летающего острова? Да ведь она даже не нашла бы дорогу к квартире, в которой Полина живёт со своим ребёнком.

Последствия всего этого будут катастрофичны. А кроме того, что дочь у неё могут попросту отобрать решением суда, и сама Пушинка должна смертельно обидеться на мать за то, что та её бросила. Оставила или одну, или с чужим человеком-перевёртышем.

Полина была уверена, что Пушинка почувствует подмену. И это испугает её.

Если Эднара вообще до неё доберётся.

Если Эднара там.

Если два мира действительно существуют…

Спускаться к небыли перед завтраком, прикрывшись ежедневной утренней прогулкой, Полина тоже посчитала неразумным: она будет слишком ограничена по времени. Пришлось чинно побродить вокруг замка. А потом высидеть трапезу. И едва гостья из другой реальности собралась объявить, что хочет снова пройтись, как князь вызвал её к себе срочно.

Проклиная всё на свете, Полина, переодетая в удобный свободный комбинезон (впервые это не порадовало) крохотным, раза в два меньшим, чем собратья, послушком Сюем, недавно ставшим её постоянным сопровождающим, покорно притопала к отцу Эднары, мысленно молясь, чтобы он никуда не утащил её на весь день.

И буквально остолбенела на пороге кабинета (на сей