Вот такие ходячие магические ядерные чемоданчики получаются.

Где-то три четверти жизни они проводят в таком состоянии, но зато и живут уже далеко за сотню лет. Зато выглядят максимум на пятьдесят. Тоже, конечно, не мало по нынешним временам, но все же.

Поэтому сами моги не против. Сами они проходят в качестве генералов свиты Его Величества и по очереди находятся на дежурстве рядом с царем. Кроме таких экстраординарных случаев, как сегодня.

Остальное время живут как обычные люди. Только их настоящей внешности их никто не знает. Только царь, ну и теперь вот мы с Олегом. Иначе за ними развернулась бы охота.

На мой вопрос, о том, что же сегодня произошло, царь ответил, что это был мятеж иллюминатов.

- А чего хотели иллюминаты? – задал вопрос, молчавший до этого Олег.

- Известно чего, извести в России всех инородцев: гномов, авалонцев и прежде всего вашего брата орка, - сказал царь. Потом о чем-то подумал и продолжил:

-Потому как считают, что прежде всего вы виноваты во всех бедах человечества. Чужие роды в других странах через смешивание с людьми проникали во власть, а потом изгоняли оттуда людей или вообще уничтожали. Так считают иллюминаты, и они считают, что и в нашей аристократии засилье орков. И не могу сказать, что они так уж не правы. Много, много еще у наших дворян еще чужой крови. И, как правило, это не идет на пользу стране.

- Вы так считаете? - я внимательно посмотрел на Ивана Алексеевича. Царь улыбнулся:

- Ну вас, Андрей Борисович, и ваших друзей это, безусловно, не касается. Вы сегодня проявили подлинную верность стране и монарху. И будете соответствующем образом награждены.

- И на этом большое спасибо! – я обозначил шутовской, почти издевательский поклон. Но царь предпочел не заметить издевки и продолжил:

- Но подобные вашему, исключения, лишь подтверждают правила. Лишь авалонцы иногда оказывают услугу России-матушки. Например, только они выделили средства на сбор против орков и гномов, второго Ополчения Минина и Пожарского. Конечно, не по доброте душевной сделали, а за торговые привилегии и право авалонские гавани создавать. И все же половина средств, необходимых для Ополчения, дали.

- Понятно! – серьезно ответил я.

- Андрей, Борисович, кстати, как там авалонцы не пострадали? – спросил царь.

- Нет, Ваше Величество. За несколько минут до мятежа у них разрядились их чудо-машины разрядились, и они оправились их заряжать.

- За несколько минут, говоришь? Странно! Ну да князь -кесарь Ромодановский разберется, как оправится.

В это же мгновение раздался стук в дверь. Иван Пятый повелительно махнул рукой и один боевых магов открыл дверь. В дверь заглянул Сергей Шереметьев и сообщил, что около дворца Монплезира, в полукилометре отсюда идет бой. Удалось окружить там шайку мятежников, и сейчас наши пытаются не дать им сбежать на корабль.

Я рванул туда, за мной Олег, Сергей, царь, генералы. По дороге в сторону дворца, где засели мятежники, мы собирали всех способных держать оружие: морпехов, лакеев, представителей могущественных и древних родов.

Всех, кто тем или иным способом на этот злополучный прием. Образовалась изрядная толпа аристократов и их слуг в несколько сот человек. По старой армейской привычки, прямо на ходу, я стал разбивать людей на десятки и предавать им командиров.

Этим делом я занимался минут десять, пока мы не встретили какого-то капитана и со ссылкой на царя, я не передал ему эту высокопоставленную команду.

Сам же вместе с Олегом, Сергеем, Янисом и Нарышкиным еще больше ускорился и через несколько минут, чуть не попал под шальную пулю, выпущенную со стороны дворца Монплезира.

В ответ я попытался метнуть в них огненный магический шар. Но не тут-то было. Этот скромный дворец, выстроенный для Петра Великого, оказывается, тоже был защищен от магии.

Тогда мы с друзьями залегли за каким-то фонтаном, где уже пряталась с десяток морских солдат, державших периметр.

Группы таких солдат прятались за каждым возможным укрытием и надежно блокировали дворец с суши.

- А с моря что? – спросил я у солдата?

- А с моря там два галеона стоят, ваше превосходительство, - ответил солдат.

Тут неожиданно позади меня вырос царь.

- Спрячьтесь, Ваше Величество! – потребовал я.

- Ничего, царя не тронут! – самоуверенно заявил Иван Пятый и не сгибаясь пошел к дворцу.

Я не понял, откуда такая самоуверенность, после всего, что произошло, но возразить ничего не успел. Просвистела пуля и попала в царя. Ну как попала, должна была попасть. Но когда казалось, что вот пуля вошла в монаршее тело, как в этот миг вокруг царя вспыхнуло свечение и царь как ни в чем не бывало, пошел дальше.

Увидев такой порыв своего монарха, за царем поднялись сначала морпехи, потом лакеи и уж в конце аристократы. Все шли на штурм дворца в полный рост, сжимая в руках ружья, пистолеты, клинки. И чем ближе они подходили к дворцу, тем решительней становился их порыв. Как же с нами живое знамя – царь-батюшка.

Со стороны обороняющихся после выстрела в царя, огонь, наоборот, прекратился.

Наоборот, двери одноэтажного дворца распахнулись, и навстречу штурмующим вышел человек, очень похожий на Петра Первого. Остановился и крикнул:

- Я требую справедливости!

Глава 13

Иван Пятый остановился и стал разглядывать человека, вышедшего из дворца Монплезир.

Перед нами стоял высокий, почти двухметровый узкоплечий молодой человек. Ветер, несущий запах моря, шевелил его длинные почти лежащие на плечах волосы. В длинном с острым подбородком лице была едва уловимая схожесть с лошадиной мордой. Большие, слегка навыкате глаза смотрели тревожно и неуверенно. Одет он был скромно, но руки нервно тискали дорогой батистовый платок.

- Кто это, Ваше Величество? - спросил я, хотя догадывался об ответе.

- Этот человек очень похож на царевича Алексея, - очень осторожно ответил царь.

- Почему только похож? – опять влез я со своими вопросами.

- Потому что царевич Алексей Петрович сейчас находится под следствием в Шлиссельбургской крепости, начатым, кстати, еще его отцом – моим братом Петром Алексеевичем.

- Или находился! – опять не удержался от ремарки я.

Император Иван Пятый взглянул на меня. В глазах полыхнул гнев, а ноздри недовольно раздувались. Кем он там в нашей истории считался: больным, сумасшедшим тихоней?

Не знаю, как в нашем мире, а здесь рядом со мной стоял вполне себе волевой, но подверженный вспышкам гнева государь. Не Петр Великий, конечно, но фамильные