— Это шутка, да? — судорожно вздохнула я, отступая еще на шаг.

— К сожалению, нет. Вас не смогли довести до лекарей, сердце отказало в карете, — виновато поджала губы брюнетка, выбивая воздух из моих легких.

— Лекарей? Карете?! Да что вы говорите вообще?! — я не верила ее словам.

— Простите, не знаю, как правильно в вашем мире это называется. У меня мало времени, вам дают шанс жить дальше со своими воспоминаниями, только в другом теле, моем. Либо отправиться на перерождение и начать все сначала, в одном из миров, но тогда мои девочки будут обречены на вечные мучения, потому что графиня добьется своего. Она избавится от них. Пожалуйста, помогите, — всхлипнула Айрин. — Вы последний шанс на их спасение. Они сейчас сидят возле моего тела и плачут, понимая, что я умерла. Прошу вас, не бросайте их… — девушка стала растворяться в воздухе, едва ли не доводя меня до истерики. — Просто шагните в портал, — прошептала она. — Магический силок поймает вашу душу и поместит в мое тело…

Я учащенно дышала, с широко распахнутыми глазами смотря на то, как сбоку от меня разрастается перламутровое пятно, переливаясь всеми цветами радуги. Оно расползалось в разные стороны и невозможно было рассмотреть, что в нем. Я только хотела отойти подальше от непонятной штуковины, как слуха коснулся детский плач:

— Айрин, — звал тонкий голосок. — Айрин, прошу, очнись! — всхлип. — Лусия, что с ней?

— Айрин, хорошая наша, мы больше не будем пугать тебя лягушками, честное слово, только открой глаза, — просила вторая девочка.

— Все нас бросили…

Плач малышек рвал мое сердце на части.

— Все ушли! Мама, папа, теперь и ты… Мы никому не нужны! Айрин, мы любим тебя, слышишь? Не бросай нас, пожалуйста…

Я не смогла… Понимая, что возможно совершаю самую большую глупость в своей жизни, неуверенно занесла ногу для шага, приближаясь к переливающемуся пятну, откуда слышался плач и жалобные всхлипы.

«Пусть это галлюцинация и я тронулась рассудком, но моя совесть будет чиста. Я обязана помочь этим детям!»

2. Ты с нами

Настя

Меня мгновенно подхватило воздушным потоком и затянуло внутрь перламутрового пятна, выбивая воздух из легких. Перед глазами все мелькало и рябило. Мое тело кружилось, с каждой секундой ускоряясь, а к горлу подступала тошнота. Внезапно я словно сжалась, а потом куда-то провалилась и потеряла сознание…

— Айрин… — донесся жалобный голосок откуда-то издалека.

— Да хватит уже! — прозвенело высокомерное в ответ. — Она мертва! Отойдите вы уже от нее! — настаивала женщина.

— Нет! Она жива! — противилась девочка, всхлипывая и плача. — Жива! Как же я тебя ненавижу!

Я усиленно пыталась распахнуть глаза или хоть как-то пошевелиться, но тело словно онемело, не желая поддаваться.

— Милый, ты слышишь? — шмыгнула носом незнакомка. — Слышишь, как она со мной разговаривает. Видимо, смерть гувернантки совсем их подкосила…

Этот женский голос мне совершенно не нравился: надменный, высокомерный, пропитанный эгоизмом, тщеславием и злой хитростью.

— Девочки, — послышался приятный баритон, — давайте уйдем. Это, по всей видимости, несчастный случай и вам не нужно смотреть на такое…

— Нет! — детский крик рвал мое сердце на части. — Айрин! Очнись же, открой глаза! Ну, пожалуйста…

Вдруг что-то тяжелое упало на меня, вынуждая согнуться пополам, а потом закашляться и распахнуть веки…

— Жива! — кареглазая девчушка лежала у меня на груди, размазывая по щекам жгучие слезы. — Лусия, наша Айрин жива! Смотри, она дышит!

— Айрин! — счастливо закричала вторая девочка, вырываясь из рук статного брюнета, который смотрел на меня с ноткой ужаса и недоверия. — Сила Тароса, спасибо тебе! — плакала девочка, которая была точной копией своей сестры.

Пока на мне рыдали две близняшки, я пыталась собраться с духом и не заорать в голос.

«Это что же, все сказанное той растворившейся в воздухе незнакомкой правда? Серьезно?! Я в другом теле и это не бред? Да какой к чертям бред, Настя?! Посмотри, как обставлена комната! Ее интерьер… Эти фрески на стенах и странной формы окна… А мужчина в камзоле и сапогах чуть ниже колен… Да он, судя по всему, и есть тот самый герцог, дядя девочек! О, ну а вон та леди благородных кровей, разодетая словно новогодняя елка, явно его спутница жизни, — едко выплюнула я, тут же давая себе подзатыльник, ведь меня понесло не в ту степь. — Не о том я думаю! Что дальше-то делать?! Ну, решила помочь, и какие действия предпринимать теперь?! Вот вечно я лезу куда не надо!»

— Ты смотри, — донеслось удивленное до меня, — действительно жива. Чудеса, ваша светлость, гувернантка девочек очнулась…

— Да я и сам это вижу, Арьер! И как только лекарь с сорокалетним стажем мог ошибиться и заявить о смерти живого человека, не подскажешь? — голос герцога холодил кровь в венах, и я невзначай шумно втянула носом воздух, тем самым привлекая к себе ненужное внимание его светлости. — Как вы себя чувствуете? — спросил он у меня, пока седовласый лекарь стоял весь белый, словно полотно. — Девочки, да слезьте вы уже с Айрин! — потребовал дядя близняшек, после чего они сползли с меня, шмыгая носами.

Я боялась вздохнуть, не зная, что ответить.

— Айрин? — снова спросил он у меня, пристально разглядывая.

— Может у нее что-то со слухом, — вклинилась в разговор барышня, по лицу которой было видно, что она не в восторге от моего пробуждения, точнее от пробуждения Айрин. — Придется другую вам гувернантку искать…

— Не надо нам другой! — взбеленились девочка. — Все у нее в порядке! Ты меня слышишь? — тихо спросила она, смотря в мои глаза.

Я, чувствуя, как сильно колотится мое сердце, натянуто ей улыбнулась и кивнула, готовая провалиться сквозь землю от осознания, что все происходящее со мной — реальность.

— А что не отвечает тогда? — фыркнула дамочка, которую я уже начинала тихо ненавидеть. — С тобой сам герцог разговаривает вообще-то!

— Арьер, — обратился его светлость к старцу в белой рясе, который от голоса мужчины вздрогнул, — осмотри ее еще раз и если есть хоть малейшая угроза для жизни девочек, то придется нам распрощаться…

— Нет! — закричали близняшки. — С Айрин все хорошо!

— Тогда почему она молчит и просто смотрит, будто умалишенная? — заладила свое графиня, скривившись, словно ей в рот запихали лимон.

«Ненавидишь меня, да? — спросила я у нее мысленно. — Поверь, наши чувства взаимны, гусеница!»

— Я… — прохрипела я, пытаясь подняться и