Помимо мастерства алхимика и соответствующей цены имелись и другие нюансы — вроде того, что каждый эликсир был индивидуален и варился с добавлением крови заказчика. Причём как можно более свежей. Соответственно, никакого Аукциона, только переговоры вживую. Да и действовал эликсир только на практиков до ступени Заклинателя, у которых таких деньжищ обычно не водится.

Если бы не эти трудности, задирающие цену в небеса, эликсир явно бы снискал неплохую популярность — как минимум, среди аристократов. Впрочем, даже со всеми этими минусами — желающие находились.

— Отойдите и не мешайтесь, — пробурчал Миантус, закончив с недолгими приготовлениями.

Часть ингредиентов (в основном — травы) он мастерски нарубил — поднял в воздух и аккуратно разделил на равные части техникой из десятка невидимых лезвий. Часть — оставил как есть. От законсервированного трупа небольшой болотной змеи — Хиатуса со стихией Воды — осторожно отделил глаза и язык.

Лишь два наиболее дорогих ингредиента — небольшое Ядро Жизни и видоизменённый под действием Огня алый гранат размером с ноготь мизинца, добываемый в одном-единственном Очаге на юге континента, Миантус взял в руки — воздействовать на них техниками, даже такими простыми, до начала преобразования не рекомендовалось.

А дальше началось священнодействие.

Пока Диомеда скучающе облокотилась на стену, я с горящими глазами наблюдал за каждым действием алхимика. Не то чтобы я много мог из этого вынести — Миантус действовал с невероятной скоростью, поддерживая одновременно с десяток техник, и я попросту не успевал следить за всем одновременно. Да и сами техники, как и вкладываемые в ингредиенты «слова» Небесной Речи я тоже не видел — лишь структурированные потоки Ци, по которым много не понять. Тем более — на моей ступени и с моими навыками.

Но даже те крохи, которые я успевал замечать, были невероятно полезны. Может быть, в ближайшее время я ими воспользоваться не смогу, но на будущее…

Миантусу не требовались ни котлы, ни атаноры, ни инструменты. Никаких костылей. Одна-единственная стеклянная полусфера, закреплённая на витом штативе из Ирс Дирхе — и всё. Если бы не излишняя чувствительность конкретно данного эликсира к внешней Ци — уверен, Миантус бы и без этого тоже обошёлся. Смешивал бы всё, что требуется, прямо в воздухе, в единый парящий шар из жидкости, осуществляя все фазы изготовления зелий всё теми же техниками. Скорее всего, большую часть зелий он именно так и создаёт.

Большая часть действа была довольно однообразна — «вложение» Небесной Речи в очередной ингредиент, перенос подготовленного компонента в полусферу, помешивание, «вложение» очередного слова сразу в смесь, очередная фаза, зависящая от слова (нагрев, охлаждение, помешивание, ожидание, фильтрация… и это только самые простые). Насколько я знаю, существует добрых две дюжины «связующих» слов (хотя, скорее всего, куда больше), и каждая алхимическая операция связана с ними, но правила, которыми определяется эта связь… не уверен, что это вообще можно назвать правилами. Закономерности есть, но всё настолько зыбко… столько исключений и противоречий…

Тем временем, Миантус бросил в на удивление прозрачную жидкость яркий лазурный камень. Не ингредиент, это как раз была одна из фаз: камень Тета являлся абсолютно нейтральным компонентом, избирательно впитывающим некоторые вещества из раствора. Застыв на мгновение, алхимик убедился, что очистка началась и, не оборачиваясь, взмахом руки отправил в нашу сторону две керамических плошки и два таких же керамических ножа.

— Можете сцеживать кровь, — словно увидев спиной, как мы замешкались, он рявкнул. — Не тормозите!

Диомеда тут же шагнула вперёд, схватила нож и резко полоснула себя по ладони, щедро плеснув кровью в одну из плошек. Стоило ей на автомате передать нож мне — и старик тут же заорал:

— Убери её нож, идиот! Там чужая кровь осталась! Второй тебе зачем?

Я с опаской взглянул на побагровевшего от злости алхимика — даже сзади было видно пульсирующую венку на виске, — и отбросил нож напарницы, который схватил тоже абсолютно рефлекторно. Она протянула — ну я и взял.

Резанув себя по ладони вторым ножом (несмотря на остроту, кожу он рассёк с явным усилием), я так же плеснул крови в плошку и быстро замотал руку первой попавшейся тряпкой из браслета. Не чтобы остановить кровотечение, нет. Кровь даже без тряпки остановилась бы спустя считанные секунд двадцать, а через час-два от раны не останется и следа. Просто не хочется пачкать светлый пол. Пятна на древесине, не покрытой лаком, остаются легко. Даже если это Ирс Дирхе. На полу и без того местами проступал едва заметный разноцветный узор пятен, вплетающийся в рисунок древесных прожилок — всё же трудно за долгие годы ни разу не ошибиться и ничего не пролить и не просыпать.

Алхимик, тем временем, по очереди сформировал из крови в плошках бурые хрупкие шарики — судя по всему, банально убрав техникой лишнюю жидкость. И по очереди впечатал в каждое из них даже не слово — целую страницу Небесной Речи, не меньше. По крайней мере, над каждым из кровавых шаров он стоял чуть ли не по минуте — и концентрация Ци, которой он их заливал всё это время, была просто сумасшедшей.

После этого Миантус ловко выхватил щипцами камень Тета из зелья — тот поменял цвет с ярко-лазурного на болотно-зелёный, — и отбросил его в сторону. Подхватив полусферу с зельем с подставки, он достал с полки вторую такую же ёмкость и небрежно перелил половину зелья в неё. Я невольно поморщился — есть же мерные стаканы в шкафу, зачем так… грубо? Я, конечно, понимаю, что с глазомером и точностью движений Обладателей (и, тем более, с опытом и навыками Миантуса) разделение порции жидкости на две более-менее одинаковых — задача простая даже без специальных мерок. Но всё же…

Старик, не обращая внимания на мои гримасы (уверен, даже стоя спиной, он их прекрасно заметил), закинул в каждую из полусфер кровавый шар, изящным движением руки закрутил зелья по часовой стрелке, выждал минуту, нетерпеливо топая ногой. А после готовые эликсиры поднялись из чаш, подобно переливающимся змеям — и нырнули в заготовленные флаконы. Плотно закупорив их стеклянными пробками, Миантус отошёл от стола и махнул рукой — забирайте, мол:

— Перед приёмом лучше выждать пару суток — они успеют настояться и преобразование пройдёт мягче. Но дело ваше. Дольше двух недель не хранить.

— А… какой из них мой? — Диомеда подошла к столу и неуверенно протянула руку, глядя на два абсолютно одинаковых бутылька.

— О боги, —