Нельзя было даже умереть. Поскольку мы находились в ауре Зари, то она могла попытаться лично воскресить Мелинду — с совершенно непредсказуемыми последствиями. А наши с Илюхой души так и вовсе поглотить — ещё более непредсказуемо. Кто знает, возможно, моей бы она даже подавилась. Проверять не хотелось никому.

Время здесь шло медленней, чем в окружающем мире, но всё равно утекало песком сквозь пальцы.

— Велья своё дело знает, — ровно сказала Мелинда, рассматривая на просвет серебряное кольцо. — Проблема в том, что она исходила из тех же предпосылок, что и я. Ловушка Заката или кого-то из его союзников. Место, откуда можно вырваться, применив грубую силу.

— Мощь Полудня?

— «Мощь Полудня» — это поэзия. На практике это означает направленный поток энергии, не уступающий по концентрации драконьему пламени. Можно уничтожить стену любой темницы, даже проделать дыру в Покрове, но наша тюрьма — без стен.

Я напряг память. Покров — так называлось древнее заклинание магического барьера, окружающего вечные замки во время сна. Ну и башню Вечности в Полуночи в придачу.

— Мы можем применить его, чтобы расчистить дорогу к тронному залу.

— Полагаю, такой сценарий реален, — сказала она после недолгих раздумий. — Местоположение укажет амулет Зун’Кай, кольцо избавится от завалов, что не поддадутся нашим рукам. Но что дальше?

— Диалог?

— С кем? Ни один слуга не проживёт столько времени в спящем замке.

Я вспомнил Надзирателя, но не стал возражать — в конце концов, свой конкретный возраст старик никогда не уточнял.

— Даже если там нет живого кастеляна, трон в любом случае должен быть.

— И кого мы на него посадим? Трон лишь помогает зову хозяина коснуться души вечного замка. Хозяина, не наследника.

— А как же тот сон, который заманил вас сюда?

— Односторонняя связь. Заря может говорить с нами, хотя в основном предпочитает посылать бессвязные эмоции, а мои слова не слышит. Поверьте, я пыталась.

— Значит, попытаемся сильнее, — хмуро сказал я. — К слову, о каких эмоциях идёт речь?

— Что-то в духе «теперь, когда ты здесь, всё будет хорошо», — нейтральным голосом сказала Мелинда. — Но поверьте, лорд Виктор, это не вызывает чувства безопасности.

История не знала случаев, когда один хозяин владел сразу двумя вечными замками. Более того, отказаться от одного замка в пользу другого тоже было нельзя, даже если связь считалась не «истинной». Работа не просто на всю жизнь, но зачастую и всё посмертие, как показывала практика с хранителями равновесия. Один замок — один хозяин или хозяйка, и без того ответственность до небес.

Посадить на трон Илюху? Интересная мысль, но он как-то упоминал, что на роль хозяина годится лишь по-настоящему сильный маг. Либо же кто-то с высоким магическим потенциалом и железной волей. Воли у моего друга хватало, с потенциалом дела обстояли похуже, но в любом случае — так вопросы не решались. Если бы мы смогли наладить двустороннюю связь с Зарёй, то Мелинде ничего не стоило пообещать отыскать других законных наследников. С ресурсами Полудня это не составило бы большого труда…

— Раз тронный зал не подходит, — медленно сказал я. — Остаётся единственное место, откуда мы наверняка сможем до неё достучаться.

Мелинда и Илюха синхронно подняли на меня глаза. Мой друг нахмурился.

— Ты же в курсе, что проход к сердцу не отворяется просто так? Будь у тебя хоть десять драконов, силой дорогу туда не открыть.

— В курсе. Но можно пройти, если она уже открыта.

Глава вторая

— Слушай, я не то чтобы жалуюсь, но долго нам ещё копать?

— По классике — отсюда и до обеда.

— Да мы таким макаром скоро и ужин пропустим.

— Опять же, по классике, ужин — отдай врагу…

— Ну допустим отдал, а враг в свою очередь отдал мне. Выходит, мы оба нормально поужинаем?

Мне сложно было упрекнуть Илюху — он безропотно слушался моих указаний последнюю неделю, и лишь сегодня под вечер начал немного ворчать. Развалины Рассвета мало чем отличались от развалин Зари — разве что здесь вовсе не водилось уцелевших зданий, а розоватые прожилки на камнях заметно потемнели, приобрели цвет засохшей крови.

Мы скорее не копали, а растаскивали, разгребали, расчищали — булыжник за булыжником, плиту за плитой, глыбу за глыбой. От сравнительно маленьких камней до экземпляров размером с легковой автомобиль. Для начала — просто чтобы пробраться в центр руин Рассвета, сегодня — в поисках нужного места. От четырёх до семи часов в день, пока руки не начинали гудеть, голова — кружиться, а сила Авалона напоминала, что и героям надо отдыхать. Илюха с неохотой уходил на перерыв первым, следом сдавалась Мелинда, я оставался на раскопках до упора.

Открытый проход к мёртвому сердцу Рассвета на проверку оказался не таким уж и открытым. Тысячи лет разрухи сделали своё дело, заново запечатав древнюю тайну, но между магической печатью и обычными руинами лежала огромная разница. Проход был где-то здесь, под завалами, и мы не могли отступить.

Жаль только поисковый амулет наотрез отказался искать путь к сердцу — что живому, что мёртвому. Он и в Полуночи отказывался, но здесь было гораздо обиднее.

— Ты точно всё измерил?

— Ага, блин, прямо с линейкой. Илюх, я видел дорогу один раз, в чужих воспоминаниях. И тогда здесь всё было целым! Как, по-твоему, это способствует точности?

— Может, мы в твою память заглянем?

— Да на здоровье! Я даже основу для ритуала подскажу. Тебе понадобится здоровенный кусок красной ткани, пять чёрных свечей и Мерлин. Дальше разберёшься сам.

— Вы не на священном суде Камелота, лорд Виктор, — заметила Мелинда, подходя поближе. — Нам не нужно погружаться в ваши воспоминания, достаточно слегка подтолкнуть. Закройте глаза и глубоко дышите.

С некоторым сомнением я повиновался, и тут же ощутил, как её сухая узкая ладонь опустилась мне на лоб.

— Ощущения будут не из приятных, — предупредила она. — Но заклинание относится к сравнительно безопасным. Считаю до трёх. Один, два…

«Сравнительно»⁈

Моя несчастная голова словно взорвалась изнутри ослепительной вспышкой света! Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами — и как раз это произошло со мной, только без смерти. Память высветилась, бросилась в лицо, щедро награждая меня образами ушедших дней. Родители, старая работа, начало моего правления в Полуночи… усилием воли я