Мар толкнул меня локтем, подавая знак, и я начал свой рассказ. Конечно, я не стал упоминать видения, которые могли быть связаны с Врагом или гоблинами, но в остальном рассказал всё. Я чувствовал, что должен быть честен с этими людьми, хотя некоторые моменты всё же придержал — жить мне всё-таки хотелось. Например, я умолчал о том, как Чувство Пути протянуло свою нить сквозь множество Слоёв, точное количество которых я так и не смог определить — отключился раньше, чем успел понять.

Биорк хмуро слушал, и понять, о чём он думает, было совершенно невозможно. По крайней мере, он не тянулся к кобуре, висевшей у него на поясе, — и на том спасибо.

Рассказ занял около пятнадцати минут, и меня никто не перебивал, внимательно слушая и вникая в каждое слово.

— Хм, — мэр откинулся на спинку стула и задумчиво почесал подбородок. — Я такого не встречал ни разу, хотя живу здесь уже очень долго. И даже не слышал о подобном.

— Труп в горах пролежал явно очень долго, хотя и сохранился неплохо, — заметил Мар. — А тот город… как минимум полвека прошло, судя по данным из записей в шаре.

— Который спереть вы даже не смогли, да? — мэр нахмурился, пожевывая губы словно что-то придумывая. — Взять кучу слитков ума хватило, а самое ценное что только есть в поселениях первого слоя нет. Ну вы и жулики ребята. Сейчас я вас немного огорчу. Такой шар стоит минимум сто пятьдесят тысяч боливаров, если толкнуть его торговцам на второй. А? Внушает?

Мы, переглянувшись с товарищем, даже рты открыли одинаково. Мля. А ведь весил он меньше килограмма. Ну вот. Теперь желание попасть в тот город увеличилось на сто пятьдесят тысяч. Судя по лицу Мара, думал он о том же.

— Так, чего, мы за неделю туда сгоняем и принесем, а? Там так-то много чего ценного есть, выделишь нам Шама, нагребем добра, озолотимся.

— Я тебе озолочусь! — топнул ногой Биорк. — Когда решим проблему с гоблинами, сам с вами туда пойду, а пока сидите на жопах ровно, куда скажу, туда и пойдете. Разбойники, вашу мать. Слушайте теперь внимательно и мотайте на ус.

Мы внимательно уставились на мэра, который, казалось, не спешил делиться информацией. Он встал, прошёлся по кабинету, налил себе воды и сделал несколько глотков. Только после этого, прочистив горло, заговорил:

— Через три дня состоится Торг. Главным у торговцев сейчас Байрен — он представляет Церковь Спящего. Вот к нему тебе и нужно, Грис.

— Церковь? — удивлённо спросил Мар. — Они-то что тут забыли?

— А их тут и нет, — спокойно ответил Биорк. — Они отправили своего представителя, который, кажется, сам не слишком рад своей должности. Но Церковь явно знает больше нас. Их структура пронизывает десятки Слоёв и тянется на самый верх. Возможно, у них есть опыт или информация по подобным возрождениям.

— Тогда остается только подождать, — сказал Мар.

— Да, можете пока помочь со сбором трофеев, если заняться нечем, — сказал мэр. — Там, как минимум, остались несколько пушек и боеприпасы к ним. Было бы неплохо установить их на стены. Отто мог бы попробовать наделать к ним нормальных ядер, а порох у гоблинов, кажется остался.

— Трофеи я люблю, — потёр руки Мар с довольной улыбкой.

— Да, насчёт трофеев с поля боя, — вдруг добавил мэр, внимательно глядя на меня. Я невольно напрягся, вспомнив, что уже почти все боливары потратил. — Раньше я бы попросил для начала сдать их в казну. Но не в этот раз. Как ты слышал, всё, что заработано, принадлежит тебе и только тебе… но слишком переусердствовать не надо. Хорошо?

Я заметил, как на лице мэра мелькает множество эмоций. Это решение явно далось ему нелегко. Он понимал, сколько гоблинов я положил, и, вероятно, догадывался, какими богатствами по меркам Первого Слоя я сейчас обладаю.

А я, как бы хорошо ни относился к мэру, городу и его жителям, сразу решил: делиться своими трофеями не собираюсь. Я их заслужил, и быть альтруистом — это точно не про меня.

Возможно, это прозвучит эгоистично, и кто-то меня осудит. Да, я готов рисковать жизнью ради жителей города и его благополучия. Но трофеи… Извольте, это совсем другое дело.

— На этом все, — сказал мэр и мы поняли, что аудиенция закончена.

Мы вышли из кабинета мэра, переваривая прошедший разговор. Никто не спешил делиться мыслями, поэтому во двор форта выбрались молча. Мар поднял взгляд к небу, затем достал карманные часы и мельком на них глянул.

— Ну что, выпить пива конечно никогда не поздно, но лучше делать это не праздно, а после тяжелого трудового дня, думаю пары часов потрудиться нам хватит. Готов заняться сбором трофеев? Не. Ты, конечно, можешь геройски валяться на кровати, а мне пара боливаров явно не помешает. — с ехидной улыбкой спросил он, поправляя кобуру на ремне.

— Да в деле я, чего нет. С приятными людьми хорошо во всем, — кивая довольному Мару мы двинулись к остаткам ворот. Их подорвали почти в конце осады, когда штурмовики гоблинов откатывались назад и пытались сделать это как раз через ворота. Трупы отсюда уже убрали. Как и большие камни.

На поле боя копошилось множество народа, как людей, так и нанятых за алкоголь фералов, в основном занятых переноской трупов гоблинов и фералов. Их сваливали в огромные кучи, к огромному оврагу в километре отсюда, готовя к сожжению. Это был единственный разумный способ избавиться от такого количества тел.

Фералы, кстати, разбили лагерь неподалёку от форта, но за трофеями не лезли — своё они получили ещё во время битвы. Трупы сородичей они не трогали, пышных погребений не устраивали, забрав оружие, словно мертвецы для них просто не существовали.

Помогали, а точнее работали фералы только за награду. Дикие… существа. Мне была интересна их история. Но ни с одним фералом я так и не смог познакомиться.

У них не было интерфейса, как у людей, их разум был более примитивен. Однако у фералов, как ни странно, тоже существовала собственная система прокачки. Она была гораздо проще нашей, но, похоже, работала: после сражения с гоблинами их выжившие бойцы значительно усилились. Это рассказал Мар. Правда, потери на поле боя у них были просто колоссальными.

Работа предстояла грязная, и, по сути, мы превратились в обычных грузчиков: это бери, туда неси, здесь складывай. Ну хоть трупы таскать не надо было. Уже через час на лице Мара явно читалось недовольство происходящим. Какие