— Север, я могу тебя так называть?

— Да, теперь можешь! — он развел руки, а его лицо снова расплылось в ухмылке. — Для своих я — Север. Для чужих… Лучше им ко мне не обращаться вообще! Ха-ха-ха!

— Так вот, Север, — я сделал шаг вперед, сократив дистанцию. — Хотелось бы, чтобы это было не единичным делом. Есть что-то еще, что мы можем взять на реализацию? Какой-то товар? Может быть, нужно наладить поставки? Я настроен вполне серьезно.

Он задумался, постукивая толстыми пальцами по столешнице. Стук был похож на дробь дятла и честно говоря раздражал, но приходилось терпеть.

— Слушай, Лешка. Скажу честно, как своему партнеру: бизнес у меня давным давно налажен. Целая империя, не побоюсь этого слова, — он обвел рукой свой кабинет, словно это были владения короля. — Каналы сбыта есть, поставки регулярные. Что касается именно этих перчаток… Не мог я их тут, на районе, продать. Штука специфическая. А с аристократами, с этими… педиками в кружевах, у меня дела как-то не клеятся. Поэтому я стараюсь дорогие артефакты контрабандой не возить. Рискованно. Но… — он сделал паузу, давая мне прочувствовать вес этого «но». — Ты-то явно их не у себя в школе продал! Если через тебя, через твои связи мы сможем наладить рынок сбыта в их среде, то я смогу порыскать по своим каналам. Может, и начну это направление развивать. Если ты считаешь, что оно достаточно перспективное, то обещаю подумать над этой идеей.

Это звучало прискорбно. Да, перспектива была, но когда мы теперь продолжим? Может, завтра, а может, через год! А каждый день промедления — это упущенные возможности, деньги, которые могли бы быть у меня в кармане и на столе у нас с Леной. Я не мог позволить себе просто плыть по течению и ждать.

— Север, а есть ли для нас еще какая-нибудь работа? — в моем голосе прозвучало нетерпение. Я смотрел ему прямо в глаза. — Хочется делом заниматься и денег заработать. Настоящим делом.

Он усмехнулся, одобрительно кивнул.

— Слушай, парень! Нравится мне твой настрой. Так сходу даже и не подумать… Хотя… — его взгляд стал цепким, как у хищника, учуявшего добычу. Он подошел ко мне вплотную. — Знаешь, есть у меня одно опасное дельце. Не для слабонервных пацанят. Для настоящих мужиков, у которых стальные яйца и нервы.

Внутри меня загорелось чувство возможного заработка денег. Наконец-то что-то новое.

— Мы уже не пацанята, если ты этого еще не понял! — отрезал я.

— Вижу, вижу… — он хлопнул меня по плечу, и это было как-то по отечески, что ли. — Ладно, уговорил ты меня. Приходите завтра с твоим товарищем. С этим верзилой, который с тобой ходит периодически. И возьмите большую спортивную сумку с собой. Вместительную. Давай в районе восьми утра. Ждать не буду. Не опаздывайте, иначе получите по шее. — А теперь все, — он махнул рукой, словно отгоняя муху, и потянулся к ящику стола. — Если что-то будет, я дам знать. А кстати, совсем забыл вот… Подарок тебе. Не считай, что должен мне что-то за это. Будем считать, что это премия за хорошую работу.

Он протянул мне коробку. В ней лежал самый новейший, только что поступивший в продажу магофон. Такой модели точно не было ни у кого в моей школе. Технический шедевр, о котором еще пару недель назад я мог только мечтать.

— Вот, тебе для связи. Мой номер уже внутри. Сохранен. А твой я, получается, тоже знаю, — его голос внезапно потерял всю дружелюбность и стал низким, ледяным. — Запомни. Звоню я всегда и всем только один раз. Всего один, и ни звонком больше. И самое главное, я никогда не перезваниваю. Так что всегда будь на связи. Всегда! Семь дней в неделю в любое время дня и ночи… Договорились?

— Договорились, Север. Ну, я пошел тогда. Увидимся завтра.

— Давай, малой, шуруй! И передай привет своей сестренке! — крикнул он мне вслед, и его хриплый смех проводил меня в коридор. Естественно, ничего я ей не передам.

Он знал про Лену. Конечно, знал. Я же сам в самый первый день, как сюда пришел, рассказал ему про ее историю и долг. Сейчас уже жалею об этом. В этом бизнесе никто не должен знать про твоих близких, иначе им будут ясны твои слабые места. А здесь слабости не прощают.

Я быстрым шагом покинул Думскую. Первым делом нужно было забежать к Сашке, договориться на завтра. Его мать пустила меня с неохотой, было уже достаточно поздно, но я прошел в его комнату, где царил привычный хаос из дисков, одежды и спортивного инвентаря, на котором лежал толстый слой пыли.

Сашка валялся на кровати, уставившись в потолок.

— Ну что такое, шеф? Уже какие-то дела нас жду, мне одеваться? — спросил он, лениво повернув голову.

Я рассказал ему все как есть, без прикрас. О новом деле. Об опасности, которая может нас подстерегать. Поинтересовался, есть ли у него большая спортивная сумка.

— Большая сумка? — переспросил он, приподнимаясь с кровати. — Да, вроде есть, точно раньше была, спортивная, старая. Еще с позапрошлого сезона, когда планировал в очередной раз заняться собой.

— Бери тогда ее. Встречаемся за гаражами в семь тридцать. Не проспи смотри у меня!

— Не просплю, босс! Буду на месте раньше тебя, увидишь!

Затем я отправился в ближайшим магазин и закупился так, будто готовился к долгой осаде или празднованию всей семьей Нового года. Не знал, что именно брать. Знал только одно: большой, шикарный торт «Соленая карамель» — любимый у Ленки. Все остальное покупал сам, на свой выбор.

Говядина для стейков, дорогая колбаса, несколько сортов сыра, молоко, спагетти, хлеб, фрукты, овощи. Я не смотрел на цены. Руки сгибались под тяжестью набитых доверху пакетов, но это была приятная тяжесть. В этот момент я даже стал более уверенным в себе.

Вернувшись домой я подошел к квартире и, не имея возможности открыть ее ключом, ударил носком ботинка по деревянной входной двери.

Она открылась. Лена стояла на пороге, и ее глаза, в последнее время уставшие и печальные, округлились от неподдельного удивления.

— Ох, Лешик! Офигеть! — воскликнула она, и в ее голосе прозвучали нотки, которых я не слышал целую вечность. Радость. По-настоящему искренние эмоции. — Откуда это все? Что случилось? Давай помогу!

Она схватила несколько пакетов, и мы, как два носильщика, перенесли все это богатство на нашу маленькую, скромную кухню. И этот вечер… Этот вечер стал для нас чем-то намного