Все его чувства в голос вопили, что реальность снова пробуют на прочность, и маяк опять находится в устье пространственного канала. Только теперь по сотворённому чарами мосту двигался не «лёгкий» смертный, а некто гораздо более «тяжеловесный». Например, маг.

— Освободить площадку. Живо! — приказал К’ирсан мрачно. И наблюдая за тем, как помощники торопливо выволакивают ещё не пришедшего в норму каторжанина с полигона, пояснил Моксу: — Кажется Канд — этот безмозглый баран — решил сам испытать наш способ телепортации на прочность.

Тем временем давление на ткань реальности нарастало. Тонкий и без того казавшийся ненадёжным пространственный канал дрожал и вибрировал так, что это проявлялось в реальном мире в виде бегающих по полигону теней. Над маяком то и дело возникали всполохи огня и света, стреляли в стороны зелёные искры, а от запаха железа щипало в носу. Однако процесс переноса продолжался и сохранялась надежда на то, что молодой дурак, рискнувший самолично испытать его механизм на прочность, доберётся до точки назначения живым и, возможно, даже целым.

Как часто бывает, когда надежда начинает побеждать здравый смысл, устье канала вдруг потеряло стабильность и стало схлопываться. Обещая разрушить не только маяк, но и горе-испытателя, почти добравшегося до точки назначения.

— Да чтоб тебя! — выдохнул К’ирсан и, обратившись к своему Дару, «вцепился» в распадающийся канал незримыми руками.

На пути разрушения встала воля Великого мага, и… моментально обрела силу Закона. Череда неконтролируемых искажений замедлилась, стала предсказуемой и не такой опасной. Процесс переноса продолжался. И через десяток ударов сердца над маяком возник уже знакомый столб тумана, из которого ещё через несколько мгновений вывалился ошалевший Канд.

В отличие от каторжанина, маг не кричал и не сотрясал воздух проклятиями, но и невозмутимость тоже не изображал. Первый ученик Владыки Сардуора бился на песке, беззвучно корчась в пароксизмах адской боли. Судя по пульсациям ауры, молодой чародей изо всех сил старался взять разбушевавшийся организм под контроль, но ничего не получалось. Нестабильный перенос привёл в состояние хаоса дух, разум и тело. Чтобы вернуться в норму, требовалось иметь гораздо более закалённую волю и больший практический опыт.

— Оставить бы тебя таким седмицы на три, чтобы запомнил. Да только это уже не наказание будет, а пытка. Навроде той, что Светлые эльфы своих врагов награждают, — прорычал К’ирсан, ни к кому конкретно не обращаясь.

Однако, от него веяло такой жутью, что проняло даже личную охрану и Мокса Лансера — кому-то даже показалось, что от недовольства живого бога содрогнулись даже их души. Так что когда Кайфат направился к страдающему ученику, остальные замешкались и последовали за ним лишь спустя несколько мгновений. Ведь Император — это всего лишь титул, в глазах подданных К’ирсан был и оставался Владыкой, властителем магии и повелителем душ. И не важно сколько в этой вере правды и сколько самообмана. Главное, что она живёт в сердцах жителей империи и влияет на их поступки.

Пока окружающие приходили в себя после проявления недовольства их государя, К’ирсан успел добраться до Канда и, направив в его сторону ладони, окатил ученика потоком изумрудно-зелёного света. Но не тёплого или даже горячего, а ледяного, промораживающего тело насквозь, чуть ли не до самой души. Видимо процесс этот сопровождался далеко не самыми приятными ощущениями, потому как до того сохранявший похвальную стойкость Канд, вдруг взвыл дурным голосом и сделал попытку уползти подальше от учителя. Что характерно, корчи тела его прекратились, как прекратились и разрывающие ауру и дух вибрации.

— Кончай орать. Лучше займись медитацией и приведи себя в порядок. Я твоё состояние лишь стабилизировал, чтобы вылечить надо… — рявкнул Кайфат, прерывая поток света и опуская руки.

— Не надо лечить до конца!!! Я сам, Владыка, сам! — завопил Канд, гораздо более активно заработав конечностями.

И лишь когда между ним и его Наставником оказалось саженей десять, рискнул подняться на ноги.

— Ты какого хфурга сейчас устроил⁈ — яростно прошипел К’ирсан, ощущая как сильнее разгорается пламя Древней магии в глубине его глаз. — Детство в одном месте заиграло⁈

Канд яростно замотал головой.

— Учитель, учитель… Я всё понимаю, но… согласно расчётам запаса прочности должно было хватить! А полученные результаты позволили бы сильно сократить время исследований. Так что это никакое не сумасбродство, а осознанный риск! — Принялся объяснять молодой маг. — К тому же… — Он вдруг замялся и, с какой-то сумасшедшинкой в глазах, продолжил: — К тому же я боялся, что когда придёт время, первым магом, рискнувшим портироваться к нашему маяку, станет ваше императорское величество! Подобные подвиги ведь в вашем духе, а такой риск для нас, ваших последователей, недопустим!

К’ирсан от слов молодого наглеца аж оторопел. Защитничек выискался, поимей его Альме! Он даже повернулся к Моксу, желая, чтобы тот разделил с ним возмущение словами Канда, но понимания там не нашёл. Верховный маг явно считал слова юного коллеги правильными и разумными, и осуждать безрассудный поступок явно не спешил.

К’ирсан едва удержался, чтобы не сплюнуть. Пара смелых решений, и вот уже твои же соратники считают тебя эталоном лихости и бесшабашности. Даже обидно как-то…

Неожиданно остро кольнуло беспокойство, быстро сменившееся предчувствием нарастающей опасности или вовсе смертельной угрозы. Такое без внимания не оставить. К’ирсан очистил разум от мыслей, сосредоточился и почти сразу нашёл источник недобрых ощущений. Канал Межреальности, по которому только что прошёл Канд и который должен был давно закрыться, продолжал жить своей жизнью. Словно бы вмешалась некая третья сила, у которой было своё видение на судьбу этой временной пространственной аномалии.

В воздухе завоняло Тьмой. Устье пространственного канала резко расширилось, вслед за чем столб тумана над маяком окрасился чёрным с мертвенно-бледным пятном на самой вершине. И из него с презрительной медлительностью вышла угловатая фигура доселе неизвестной К’ирсану твари.

Двуногий, четырёхрукий — нижнюю пару использует для дополнительной опоры — на спине и макушке гребень из похожих на ножи шипов, по бокам хлещет костяной колючий хвост с наконечником на самом конце, из-под нижней губы торчат два ятагана клыков, а всё тело словно бы состоит из кроваво-красных мышц, не покрытых кожей.

— А ты кто такой? — одновременно спросили Канд и К’ирсан, вытаращившись на незваного гостя.

Впрочем у Кайфата кажется было объяснение случившемуся.