– А можно его вообще избежать? – спросила я, так как мне совершенно не улыбалось стать участником глобального конфликта.

– Зачем? – искренне изумился Домиан. – Борьба – это жизнь, место под небом должно принадлежать сильнейшему, это закон бытия.

Я ничего не ответила, так как фанатичный блеск в синих глазах говорил о том, что все мои пацифистские лозунги просто не будут услышаны. Поэтому самым верным будет заняться тем, ради чего мы сюда пришли.

Оглядевшись, я стала чуть ли не на четвереньках исследовать близлежащие кусты, так как мне помнилось, что именно здесь я краем глаза видела нужные мне листья.

– Ты это ищешь? – неожиданно высунулся из-за высокого кустарника Каспер, держащий в руке растение, которое я назвала бы кабачком, так как и листья, и завязи выглядели соответственно.

– Это тоже, – кивнула я, – там много таких? Где ты нашёл?

Каспер нырнул обратно в куст, и я, не думая, сунулась за ним, чтобы нос к носу столкнуться с зверьком, больше всего похожим на крупную крысу. Только глаза у неё были, как мне показалось, слишком умными, почти человеческими. И в них было столько неприкрытой ненависти, что я замерла, как загипнотизированная. Крыса же, не произнеся ни звука, исчезла в кустах, а у меня на сердце словно появился кусок льда, причём не сверкающего и искристого, а серого, липкого и до омерзения мёртвого…

– Ты где, Лиз? – Каспер выглянул из-за соседнего куста, и я словно очнулась. – Мне одному не выкопать, уж больно здоровые они.

– Ты не видел тут крысу? – спросила я, жалея, что Домиан и Хантер отправились на ближайшую полянку, оставив меня под присмотром Каспера.

– Нет, – колдун пожал плечами. – Чего ты испугалась? Это же просто крыса, а не хищник какой-нибудь.

«Уж лучше бы хищник», – подумала я, ни на секунду не сомневаясь, что странная крыса появилась тут не случайно.

Глава 14

Реджинальд

Темнота, медленно и неотвратимо опустившаяся на Франгай, застала меня на окраине леса, в той его части, где огромным чёрным зеркалом растеклось бездонное озеро. Так-то дно у него наверняка было, но мне пока не удалось до него добраться, хотя я старался изо всех сил. Почему-то мне казалось очень важным сделать это самостоятельно, не пользуясь магией, которая в последнее время стала подчиняться мне на удивление легко и, я бы даже сказал, охотно. Она словно ластилась ко мне, кошкой обвивалась вокруг, умильно заглядывала в глаза, словно ожидая от меня чего-то, о чём давно мечтала. Я открывался ей, с удовольствием впитывая, поглощая её в каких-то совершенно немыслимых количествах, чем вводил Крыса в состояние, пограничное между яростью и восторгом.

С одной стороны, он был чрезвычайно доволен тем, что я схватываю необходимое буквально на лету, следовательно, семимильными шагами приближаюсь к тому, чтобы стать достойным Новых Богов. С другой стороны, будучи существом умным и хитрым, Крыс не мог не понимать, что рано или поздно я стану сильнее, чем он, и тогда могу решить рассчитаться с ним за всю боль, которую пришлось пережить по его милости. Но даже его сообразительности не хватало для того, чтобы почувствовать, что я уже давно перешагнул ту грань, которая отделяла меня ученика. При желании я давным-давно мог бы его уничтожить, но я никуда не спешил. Теперь я понимал, что никакие знания не бывают лишними, а мой мучитель передал мне пока ещё не всё, чем владел сам. Поэтому прежде чем убить, я собирался вычерпать его до донышка, оставив только отвратительную оболочку. Остальному же я учился самостоятельно, а может, это какие-то иные силы, неподвластные Крысу и тем, кто его направил, помогали мне и нашёптывали долгими, полными боли ночами странные формулы и слова. Я порой совсем не понимал их, порой лишь догадывался о значении, но запоминал старательно, понимая, что это тайные и совершенно уникальные знания.

Целые дни я проводил в лесу, впитывая его мощь, красоту и древность: дышал ими, как самыми изысканными благовониями. Ходить по Франгаю я не боялся, так как был сильнее и быстрее любого обитающего в нём хищника. Большинство это чувствовало и старалось не попадаться на моём пути, но с некоторыми приходилось вступать в схватку. О, это были восхитительные мгновения! Я чувствовал, как каждая мышца, каждая клетка моего тела наливается силой, и она рвётся наружу, туманя разум, выжигая память…

И лишь ночами иногда, когда я забирался в свою привычную берлогу, из глубин сознания словно пыталось вырваться что-то, чему совершенно не было места в нынешней моей жизни. Это было похоже на зуд, который бывает, когда в лапу впивается шип ядовитого даже для меня дерева курифа. Вроде бы и не болит, только зудит постоянно, не даёт забыть о себе ни на секунду. Так и нечто, скрытое на дне памяти, раздражало и не давало быть абсолютно свободным. Я пытался вспомнить, чтобы потом спокойно выбросить эти мысли, как убирал всё лишнее, мешающее наслаждаться жизнью и учиться. Но воспоминания ускользали, словно юркие маленькие рыбки, которых я с удовольствием ловил иногда на мелководье. Они точно так же выворачивались в самую последнюю секунду и исчезали в глубине. От попыток вспомнить начинала немилосердно болеть голова, а Крыс шипел и злился.

Постепенно я научился делать вид, что болезненные попытки вспомнить ушли, вытесненные ежедневными занятиями и охотой. Именно тогда я понял, что могу разделить своё сознание на две части: одна, большая, была наполнена новыми знаниями и ранее незнакомыми ощущениями, а вторая, совсем крохотная, была тщательно спрятана за нею, опутана нитями выученных самостоятельно заклинаний. Именно там хранились обрывки невнятных воспоминаний, несвязные, путаные, разрозненные. О ней не знал никто кроме меня, и даже Крыс, бесцеремонно залезающий ко мне в голову, не смог её рассмотреть. Это была моя первая серьёзная победа.

Сейчас, притаившись на удобной ветке растущего на берегу озера дерева, я внимательно следил за медленно раскручивающимся водоворотом. Он образовывался ежедневно неподалёку от берега, там, где отмель резко обрывалась, словно когда-то на месте озера были горы с глубокими каньонами и пропастями. Этот водоворот притягивал меня, как магнит, я старался не пропускать ни одного вечера, и, как заворожённый, таращился на медленно увеличивающуюся и углубляющуюся воронку. Я знал, что произойдёт в следующую минуту, но каждый раз замирал и переставал дышать, когда водоворот странным образом застывал на мгновение, открывая в самом центре окно в никуда. Чёрный провал, не имеющий дна, действовал на меня странным образом: с каждым разом, когда я его видел, во мне крепла уверенность,