— А вот теперь встаньте и повторите это над могилой Григория, — резко сказал я. — Вы вообще понимаете, кому именно сейчас это сказали?

— Ладно, твоя правда, признаю.

— Именно, — кивнул я. — И я не хочу, чтобы прошлое моей семьи принесло мне какой-то другой вред. Одного Андрея хватило. Всем нам.

Уваров ничего на это не сказал. Просто смотрел на меня тяжёлым взглядом и молчал. А я в этот момент в очередной раз пожалел о том, что не могу читать эмоции тех, кто владел даром Реликвий. Потому что мне сейчас было бы очень интересно узнать, что именно он чувствует.

— Официальную версию ты, вероятно, уже знаешь, — сказал он.

— Да. Авиакатастрофа. Как знаю и то, что никакой катастрофы не было.

— Верно, — несколько отстраненно проговорил Василий. — Не было.

И опять он замолчал. Я не торопил его. Видно, что сидящий передо мной мужчина собирается с мыслями.

Слишком долго.

— Василий, вы так долго хранили это в секрете, — негромким и вкрадчивым тоном проговорил я. — Вы. Лазарев. Распутин. Другие. Вы все знали об этом и молчали. Два десятилетия. Разве уже не достаточно? Может быть, пора уже скинуть груз с плеч своей совести?

Последние слова я произнес не просто так. Уж больно характерен был наш с ним разговор и желание отдать мне имение просто так.

— Измена, — наконец сказал он.

— Это я уже слышал. В чём именно состояла причина.

— А для тебя этого слова недостаточно?

— А я могу трактовать и растягивать его слишком широко, чтобы ваш ответ приобрёл хоть какую-то конкретику, — парировал я. — Мне нужно понимать, что… Хотя нет, что с ними случилось, я и так уже знаю. Мне важно знать «почему».

И опять. Эта чёртова пауза. Меня это уже начинало раздражать.

— Всех деталей я не знаю, — наконец произнёс Уваров. — Только то, что нам сказал Император. Частично всё это происходило из-за британцев.

— Что? — не понял я. — Это как?

— Как я уже сказал, всех деталей я не знаю, — повторил Уваров. — Тут больше догадка. Но, похоже, что Илья каким-то образом получил способ контроля над контрактами, которые заключали предыдущие члены его рода.

— Что?

Вот тут я чуть не уронил челюсть на пол во второй раз. Это же бред. Зеркальный прямо сказал мне, что власть над контрактом имеет только тот, кто его заключал. Именно по этой причине мне пришлось заключить новый контракт с душой Елены, чтобы перебить тот, в котором она была «объектом договора». Зеркальный сам мне тогда всё это сказал. Потому что это был единственный возможный вариант спасти её.

Уваров же, погружённый в свои мысли, вообще не заметил моего удивлённого выражения, продолжал.

— Да. Потому-то мы с Григорием так удивились, когда ты нам это рассказал. Пендрагон представил Императору доказательства того, что Илья манипулировал старыми договорами для своей выгоды. Именно для своей, Александр. Не для Империи. Только для себя…

— Какие доказательства? — быстро спросил я.

— Я этого не видел, но…

— То есть, Император просто сказал вам, что, мол: «Знаете, мне тут рассказали, что Разумовские воду мутят, но я вам этого не покажу, так что идите и прирежьте их». Так что ли? Что это вообще за бред⁈

— Александр, ты хотел получить ответ? Я тебе его дал. Это всё, что я знаю. И это причина, почему мы с Григорием так испугались, когда узнали о твоём появлении. Потому что знали — то, что Илья сделал с Еленой, может вернуться. Оно и вернулось, если ты помнишь…

— Не потому, что я использовал её договор, — резко опередил я его. — Это здесь вообще не причём…

— И тем не менее, она чуть не умерла, — чуть ли не в укор сказал он мне, но я это так оставлять не собирался.

— А я чуть не умер, спасая её, так что не надо мне это приписывать, — огрызнулся я в ответ.

Уваров хотел что-то сказать, но затем глубоко вздохнул и поднял руки, показывая мне пустые ладони. При этом я заметил, как его рука потянулась к правой ноге, на которую он хромал.

— Александр, я совсем не хочу с тобой ругаться. Да, дело было не только в этом. У всех у нас имелись свои причины. Просто я говорю, как есть. Император заверил нас в том, что это чистая правда и что всё обстоит именно так.

— И вы ему поверили?

— Да, поверили, — твёрдо сказал Уваров. — Потому что ты не видел той паники, что застыла на лицах его и Пендрагона, какую видел в тот день я.

Глава 9

После разговора с Уваровым мне стало понятно… ровно столько же, сколько было и раньше.

То есть ничего не понятно. На самом деле в каком-то смысле я мог сказать, что этого самого понимания у меня стало даже меньше. Илья нашёл способ контролировать заключённые ранее договоры? Но ведь Зеркальный полностью опроверг это. Он сам, лично, мне сказал, что управлять контрактами может лишь тот, кто его заключил. Да и это хорошо ложится в парадигму того, что произошло с Еленой. Сам же Зеркальный утверждал, что говорит мне правду. Если так задуматься, то ему нет смысла врать…

Ага, конечно. Никакого.

Сами собой пришли на память слова Эри — не верь ему, никогда! Здравый и логичный совет. Ещё бы найти её, чтобы уточнить, что именно она имеет в виду, да только где её искать я теперь вообще не представлял.

В общем мыслей и вопросов миллион, а вот каких-то конкретных ответов нет. И не предвидится. Похоже, что единственный вариант тут — это пойти и спросить Императора напрямую. Как? Ну, я могу позвонить Меньшикову и просить об аудиенции.

На что он гордо заявит мне: «Рахманов, у Императора сейчас достаточно других забот, чтобы тратить своё время ещё и на тебя». Ну, или что-то в этом роде.

С другой стороны… это я им нужен, а не они мне. Да и по существу, чтобы получить ответ, мне спрашивать нужно не нынешнего государя, а его отца. Потому что именно Владимир Багратионов был Императором и именно он в своё время отдал приказ о ликвидации Разумовских.

Ладно. В любом случае время на то, чтобы решить эту проблему у меня есть. Как бы не выёживался Зеркальный, все его угрозы о том, что он может грохнуть меня в тот момент, когда, например, нахожусь за рулём — не более чем пустые угрозы. К сожалению, из-за адреналина и шока