— Скажи…

— Выдержку, Джон, — медленно произносит она.

Она выпрямляет вторую ногу, скользит стопами по моим икрам вверх, к бёдрам. Подаётся вперёд, груди в воде слегка подпрыгивают. У меня во рту пересыхает последняя капля слюны.

— Тебе нравятся мои ноги.

Это не вопрос, но я киваю. Фрост усмехается.

— Я буду ласкать тебя ими, — шепчет она тихо, но чётко, изгибаясь в талии, надавливая стопами по сторонам от пульсирующего паха. — А ты не должен кончить, Джон. И так — пока я не решу, что ты доказал мне свою выдержку. Сможешь вытерпеть — коснёшься меня. Нет — заставлю тебя съесть всё, что из тебя выплеснется.

Дрожь расползается по телу, как огонь по сухой траве. Это не игра — это пытка! Выдержать и не кончить, в ванной с Фрост? Может, мне ещё в рукопашной завалить Бэтмена?

Но… проклятье! Желание ощутить её стопы на своём окаменевшем члене манит сильнее, чем страх провала. Думать трудно. Сложнее разве что признать, что попробовать собственную сперму по воле Фрост… это одновременно и отталкивающе, и безумно любопытно.

Хоть бы она этого не поняла, а то примет меня чёрт знает за кого.

— Играем? — повторяет она, пристально глядя на меня.

— Да.

Фрост сдвигает стопу, касается большим пальцем головки моего члена, медленно оголяя её от крайней плоти. Пятка слегка надавливает на мошонку — не до боли, но до опасной грани её присутствия.

Я негромко стону от этой смеси удовольствия и угрозы. От ощущения, что предела дозволенного нет… С Фрост всё шиворот-навыворот, но именно это меня и манит к ней, как глоток прохлады в знойный день.

Вот только Фрост пододвигает вторую стопу, сжимает ствол обеими ногами и начинает скользить. Новая волна истомы идёт по телу, выгибает дугой. Обычно я тихий в таких делах, но сейчас мне еле удаётся сдерживать стоны. Пытаюсь спрятать их за тяжелым дыханием. А оно такое, словно я убегаю от всей Лиги Справедливости. Голова кружится то ли от оттока крови, то ли от гипервентиляции легких.

Блядь!

Пусть иллюзий о победе у меня изначально не было, но сдаваться сразу же я точно не хочу.

Стараюсь думать о том, что остудит голову. О потерянном доме, о своём предательстве сослуживцев, о разочаровании на лице Бекки… Но все это блекнет на фоне ощущений и соблазнительной красоты передо мной.

Я прикусываю губу, почти до крови. Не помогает. Отвешиваю себе звонкую пощёчину. Сознание проясняется, но лишь на миг. Фрост смеётся. Заливисто, чисто. Её глаза, холодные и насмешливые, приковывают меня к месту, как булавка.

Она хочет, чтобы я облажался?

Её стопы начинают скользить быстрее. Вода бурлит, пузырьки ласкают тело, как сотни тонких женских пальчиков. Тёплых. Невесомых. Мягких… таких мягких…

Новый полустон-полувсхлип сдержать не удается. Я на грани! Сейчас!..

Внезапно её ножки замирают, но всё ещё сжимают мой член. Я вскрикиваю позорно высоко. Распахиваю глаза. Она нарочно остановилась? Точно! Она просто мучает меня!

— Джон, — выдыхает она. — Дыши ровнее.

Губы Фрост растягиваются в широкой довольной улыбке. Её рука медленно скользит по поверхности воды. Это движение приковывает мой взгляд. Фрост приподнимает кисть, с кончиков пальцев капает вода… Фрост касается ею своей шеи. Скользит ниже, по груди, останавливается на соске, сжимает его пальцами, оттягивает его, я выдыхаю. Шумно. Она отпускает, когда он наливается и становится алым.

Взять бы его в рот… охватить губами, всосать…

Рука Фрост скользит ниже по плоскому животу, накрывает гладкий лобок. Пальцы медленно раздвигают половые губы, оголяя блестящие внутренние складки, порозовевшую щёлочку и клитор над ней.

Я облизываюсь…

— Джон, — стонет Фрост. — Ты же не разочаруешь своего кумира?

Я бы и рад ответить, но не могу.

Подушечки её пальцев накрывают клитор и начинают его теребить. Медленно, а потом быстрее. Ещё быстрее…

Это зрелище полностью сносит мне голову! И я делаю то, чего не должен — двигаю бёдрами, чтобы член скользнул в щели между её стоп. Прилив чистого наслаждения лишает меня последних остатков выдержки. Я протяжно стону.

Представляю, что я уже внутри Фрост. Вколачиваюсь в неё так, что вода плещет через край. Что посасываю этот её чёртов пальчик, подушечка которого уже погрузилась в неё…

Фантазии, давление её стоп, хлюпанье воды заполняют сознание, и меня накрывает бездумье. Условия забыты… Угрозы… Сомнения… Ничего нет. Остаётся лишь Фрост. Фрост, которая дрочит мне. Фрост, которая дрочит на меня. Фрост… и изгиб её талии. Фрост и её тонкое запястье на фоне лобка. Фрост и гладкость внутренней стороны её бедра, которую я задеваю пяткой, когда выгибаюсь от напряжения. Фрост и пузырьки… Пузырьки, играющие бликами на её коже.

Тону… Я тону в этом чёртовом джакузи!

Напряжение нарастает, сжимаясь в тугую, почти невыносимую пружину. Каждое движение бёдер отзывается резким, почти болезненным толчком. Я чувствую, как мошонка поджимается в такт фрикциям, как внутри всё сжимается, будто пытаясь удержать то, что вот-вот вырвется наружу.

Мой взгляд цепляется за её пальцы, за блестящие розовые складки между её губами, за клитор, который она продолжает ласкать.

А затем всё тело замирает в предвкушении, прежде чем меня накрывает.

Дрожь пробирает меня насквозь. Стоны превращаются в хрип. Я запрокидываю голову, закатываю глаза, покоряя такую высокую ноту, какую мои голосовые связки раньше никогда не брали.

Вспышка! Я выгибаюсь, член в хватке её стоп пульсирует, сперма вырывается наружу, растворяясь в бурлящей воде.

— Ты… моя мечта, — выдыхаю я и оседаю на дно джакузи, ощущая, как наслаждение уступает место приятному, почти сладкому бессилию.

Сколько это длится? Не знаю… Всё окутано паром… Теплом… Мне хочется одного — чтобы этот миг растянулся на вечность.

— Значит, мечта? Лестно, — тянет Фрост, убирая ноги от моего паха и возвращая меня в реальность. — Но ты кончил в воду. А я ведь предупреждала, что так делать не стоит.

Я открываю глаза. Она меняет позу и встаёт на колени между моими раскинутыми ногами.

— Договор есть договор, — холодно произносит она без тени улыбки. — Ты согласился, а значит, должен понести наказание.

Она правда собирается?..

— Открывай рот, Джон.

Фрост поднимает руку из воды. В её пальцах тонкая, непрозрачная сосулька, похожая на слегка искривлённую веточку. Прежде чем мои мысли