— Ведь мы следовали именно вашим рекомендациям в лечении, дорогой Адгар, — отметил светло-зелёный Найсингел, вздёрнув безволосые надбровные дуги вверх.

— И добились результата, который удовлетворяет князя, — кивнул красный над. — Однако должны понимать риски. Может так получиться, что отвечать за вердикт экспертизы нам придётся не перед князем д'Эмсо, а перед советом Пяти.

— Вы сгущаете краски, мой почтенный друг, — скривилась Майлайя. — Барышня всего лишь младшая дочь. Её отцу прекрасно известно о дурных склонностях её нрава. Он прожил с этим многие года.

— Вы, как никто, знаете, что не всякий отец способен управлять своей дочерью, — отметил Адгар, не поворачивая головы, и старичок на противоположном от того краю стола густо покраснел. — Я лишь хочу подчеркнуть, что мы берём на себя большую ответственность. Что скажете, барышня? — внезапно закончил он.

— Я… — Полина растерялась. — Я не буду никому вредить. Я постараюсь помогать князю, сделаю всё, что в моих силах. — Она хотела прибавить «пока нахожусь здесь», но сдержалась.

— Так или иначе, отец барышни не имеет особо выбора, — отметил старичок-человек. — И он обратился к нам именно для того, чтобы добиться результата, который и был достигнут.

— А также чтобы разделить с нами ответственность, — присовокупил Адгар. — Как отец одиннадцати сыновей, князь вынужден быть остроумным и дальновидным, что и демонстрирует, невзирая на обстоятельства. Лично я в полной мере готов дерзнуть проверить результаты эксперимента. Но мой долг донести до вас риски.

— Мы вас услышали, Адгар, — проговорил салатовый над. — Я также готов рискнуть, повинуясь долгу.

— Не возражаю и я, — с опозданием кивнул старичок, словно давая дочери время вмешаться. Но Майлайя промолчала.

— В таком случае перейдём к практической части экспертизы, — объявил Найсингел. — Не будет никакого толку отпускать нашу неоднозначную барышню, если окажется, что быть полезна она может лишь в случае насильственной опасности для своей персоны. Помон! Пригласи к нам князя д'Эмсо!

От стены в районе двери, через которую вошла Полина, отделился послушок и сноровисто побежал исполнять приказ, позабыв распахнуть створку.

Князь д'Эмсо выглядел как никогда удовлетворённым. Раны с его лица пропали, следов крови на одежде тоже не было видно. Войдя, он поклонился одними плечами собравшимся, но Полину не удостоил даже взглядом.

— Мы закончили, — объявил Найсингел. — Осталась сущая формальность. Думаю, будет довольно, если вы соберёте барышню в путь, чтобы мы убедились, что она всё усвоила и трудностей с чарами во грядущем не возникнет.

— Желательно сделать всё без заминки, — внушительно продребезжала Майлайя. — Не то в серьёзном деле вам будет угрожать опасность, а мы не можем допустить такого, давая положительное заключение по официальной экспертизе.

— С вашего позволения, надеюсь, всем известно, что сделать с моей дочерью в случае, если нынче что-то пойдёт не так, — блеснул глазами князь. — Надеюсь, простолюдин Кларг ещё не отбыл?

По телу Полины прошла дрожь ужаса, и тут же показалось, что под робой что-то ползёт. Она чуть не подпрыгнула на месте.

Князь протянул руку.

Платье так платье. Оно же действительно появится. Тут. Тут возможно всё что угодно, в особенности если это — что-то ужасное.

Ледяная ладонь Полины легла в пальцы того, кто считал себя её отцом. Он прищурился. А она с облегчением почувствовала, как роба плотнее обтягивает стан, пушится рюшами и упирает в подбородок жабо ворота. Ноги словно бы приподнялись над полом, их обхватили твёрдые, чуть узковатые туфли.

Майлайя трижды картинно хлопнула в ладоши.

— Браво, — вторил директор серого дома.

— Благодарю, — без намёка на тёплые чувства обронил князь. — С вашего позволения, мы отбудем немедленно. Вознаграждение послушок привезёт до угасания света.

Директор красного дома поднялся на ноги и приблизился к пациентке и тому, кто считал себя её отцом.

— Вам следует беречь психику барышни, — внушительно проговорил Адгар, пристально глядя князю в глаза. — Отнеситесь с вынужденным пониманием к её особенностям. Это поможет снизить противодействие. Если она замкнётся вновь из-за большого потрясения, вывести даже такой, сомнительный, прогресс будет уже почти невозможно.

— Я учту, — холодно обронил князь. — Благодарю вас, достопочтенные мастера, за проделанную работу! — бросил он всем собравшимся.

И довольно бесцеремонно подхватил свою лжедочь под локоть, после чего почти поволок из комнаты, больше не оборачиваясь.

В коридорах жёлтого дома, следуя за безмолвным послушком, показывающим дорогу, князь молчал. Полина едва за ним поспевала. Внутри молотом, похожим на радость боем, стучало: она выбралась! Она покидает этот кошмар!

За пределами замка было холодно, а пристань оказалась в низине, за чередой из нескольких сотен крутых ступеней, которые послушок поднял из скальной породы своей трёхпалой лягушачьей лапкой.

Ступая по узким полоскам, Полина так и видела, как лестница пропадает, ныряет обратно в гору, и они все летят кубарем прямо в охряный туман.

Возможно, она бы и предпочла такой исход. Возможно, она предпочтёт его, если теория Мары не подтвердится.

Но пока все помыслы были лишь о том, чтобы достать золотую посуду и как-то попасть одной к этой безумной небыли.

Князь живёт в богатом замке. Там всюду должны быть золотые предметы интерьера. Если Полине повезёт, что-то такое может найтись даже в её спальне.

Летучий таз ожидал в гроте, привязанный канатом. Сидящий внутри послушок князя дрожал — то ли от холода, то ли от страха.

Было глупо после уховёрток и всего остального бояться ступить в летучий таз, но Полина всё-таки помедлила, настолько ирреально висел тот над дымным океаном. Но, разумеется, транспортное средство выдержало.

Кутаясь в плащ, Полина смотрела, как отдаляется берег с тремя зловещими замками, и гадала, для чего было везти её сюда когда-то в мешке. Похоже, не ради секретности.

И вдруг пальцы князя клешнёй сомкнулись на её предплечье. Заподозрить, что ему для чего бы то ни было понадобились чары, было нельзя: это делалось в Междуречье по-другому.

— Ты же не рассчитываешь, что твою «хрупкую психику» кто-то будет беречь, правда, дрянь⁈ — просвистел князь д'Эмсо, стискивая запястье лжедочери и наклоняясь к самому её уху. — Спелась там с надами и поверила в их защиту? Тогда ты и правда рехнулась! Ты у меня сполна заплатишь за все доставленные хлопоты, Эдна! В качестве проверки. Твоя сестра не выйдет замуж, пока я не буду убеждён, что ты останешься всесторонне покорной в любой ситуации.