— Дышите, герр Глапп, дышите! Вам нужно дышать!

Но обер-вахмистр и без наших напоминаний уже задышал. Громко, хрипло, жадно. Он захлебывался воздухом и собственной слюной, то и дело хватал себя руками за горло, как это делает задыхающийся человек.

Но было видно, что с каждым вдохом ему становился легче. Лицо его, перепачканное землей, быстро розовело, дыхание становилось более ровным, а взгляд уже не был столь потерянным и безумным.

Откинувшись, он лег на спину и несколько минут лежал неподвижно, постепенно приводя дыхание в порядок. И когда стало ясно, что самое страшное осталось позади, и бравому обер-вахмистру уже ничто не угрожает, я осторожно спросил:

— Как вы, герр Глапп?

Он отряхнул с лица землю, глянул на меня мутными глазами и приподнялся на локтях.

— Что со мной? — спросил он с хрипотцой. — Я ранен? Что случилось?

На первые два вопроса я ответил без труда:

— Теперь уже все в порядке. Вы не ранены.

А вот ответить на последний было уже не так легко.

— Как вам сказать, герр Глапп… Собственно, мы сами не знаем, что произошло. Думаю, это был морок…

— Вы знаете, что такое морок? — с вызовом спросил Кристоф. Теперь, когда Глапп пришел в себя и опасность для него миновала, мальчишка почувствовал себя гораздо увереннее.

Обер-вахмистр глянул на него с недоумением. Было бы странно, если бы маг Зеленой Линии в степени бакалавра не знал, что такое морок.

— Простите его за глупый вопрос, герр Глапп! — сказал я. — Мы попали под морок сразу же за мостом через Зильберхаль. Но поняли это буквально недавно.

Обер-вахмистр огляделся. Увидел могилу, валяющийся неподалеку крест и вновь уставился на меня с вопросом в глазах.

— Это крест? Как я здесь оказался? Это могила? Чья она?

— Да, это могила, — спокойно ответил я. — Вы будете смеяться, но она ваша!

Я нарочито хохотнул, как бы приглашая его ко мне присоединиться. Но Генрих приглашения не принял и очень тяжело сглотнул.

— Моя? Но… почему⁈ Я ранен? Я умираю?

Он резко сел и принялся торопливо ощупывать себя, где только мог дотянуться.

— Герр Глапп! — окликнул я. — Генрих! Успокойтесь, с вами уже все в порядке! Вы не ранены. Морок был настолько сильным, что мы с Кристофом ошибочно приняли вас за Бернарда и… похоронили вместо него!

Обер-вахмистр уставился на меня с полным непониманием. Белки его глаз казались светящимися на фоне перепачканного в земле лица.

— Похоронили меня вместо Бернарда? — переспросил он.

— Ну да! — подтвердил Кристоф. — Представляете себе? Смех-то какой!

Но обер-вахмистру ситуация, судя по всему, смешной совсем не казалась.

— Ничего не понимаю… Как это случилось?

Он поднялся с земли и принялся яростно себя отряхивать.

— Это сложно сказать, — ответил я, помогая ему счистить гряз со спины. — Мы все находились под действием морока, и потому нам тяжело судить. А вы сами-то какое событие запомнили последним?

Генрих замер с задранным вверх подбородком, припоминая.

— Мы увидели птиц, — произнес он некоторое время спустя. — Да, точно, это были сагарские стрижи-людоеды, о которых в наших землях ходят легенды! Они напали на нас, и мы торопились укрыться в лесу…

— Это был морок, герр Глапп, — сказал я. Затем в последний раз хлопнул ему по спине, выбив пыль, и отступил на шаг. — На самом деле никаких птиц там не было.

— Но постойте… — обер-вахмистр не торопился со мной соглашаться. — Я же точно помню! Они на нас напали, и я даже в одного из них выстрелил из пистолета!

— Вы действительно стреляли, Генрих, — согласился я. — Это бесспорно, поскольку я и сам слышал ваш выстрел, а в карете лежит разряженный пистолет… Но все же эти птицы были просто мороком!

Герр Глапп непонимающе потряс головой.

— Но в кого же я тогда выстрелил⁈

Я не ответил, только плечами пожал. А Кристоф скромно отвернулся.

— Постойте, господа! — Генрих раскинул руки в стороны. — Вы хотите сказать, что я стрелял в Бернарда⁈

— Этого мы не знаем, герр Глапп, — ответил я как можно спокойнее. — Так же как не знаем, где сейчас старина Бернард. Мы считали, что птицы убили его, и когда заехали в лес, то решили похоронить его в этом месте… — я кивнул на могилу. — Мы понятия не имели, что хороним, не лакея, а вас. Надеюсь, вы простите нам эту маленькую ошибку.

Я напрасно сказал «маленькую», потому что и сам сразу же почувствовал, насколько издевательски это прозвучало. И слава богу, что обер-вахмистр этого не заметил. Видимо, в его немецком мозгу это прозвучало более сглажено. А может быть его мысли просто были заняты другим, потому что, жмурясь, он растер лицо и воскликнул, потрясая руками:

— Мы должны вернуться! Если я выстрелил в Бернарда, то тело бедняги до сих пор лежит на опушке. Его следует похоронить как полагается.

Что ж, мысль была правильная. Если бы не один нюанс, на который Кристоф и обратил наше внимание.

— Один раз мы его уже похоронили, — заметил он немного смущенно. — И даже крест поставили. И к чему это привело?

— Что вы хотите этим сказать, Кристоф? — хмуро поинтересовался обер-вахмистр.

— Просто меня мучает один вопрос: а что, если морок до сих пор действует на нас? И все, что здесь сейчас происходит, нам только кажется?

На некоторое время мы все замолчали, обдумывая его слова. Потом герр Глапп встряхнулся и замотал головой.

— Нет, это невозможно! Ни одно заклятье не может работать постоянно — это истощило бы магическое поле до такой степени, что оно почти не ощущалось бы. Но я его чую прямо сейчас! Не могу им управлять, но чувствую его сильное присутствие!

Я был с ним согласен. Вслух этого, конечно, не сказал, но был уверен: так оно и есть. Потому что я тоже чувствовал мощное воздействие чужой магии. Все пространство было напитано ею, силовые линии так и витали повсюду. Впрочем, влияние магии Синей Линии здесь тоже ощущалось, но не столь сильно.

— Я думаю, что морок включается, когда на его территории появляется кто-то из магов другого цвета, — продолжал обер-вахмистр. — Он постепенно набирает силу, а затем так же постепенно затихает. Если бы морок до сих пор действовал, я бы не