И главное ведь никто Олегу ничего не высказывал, не обвинял и даже не угрожал. Теперь его просто игнорировали, словно в глазах Бримса маг третьего ранга Олег Чимир попросту перестал существовать. Как не оправдавший высокое доверие, и не протянувший руку помощи тогда, когда она особенно требовалась высокому покровителю.

Такое не прощается. И плевать, что так просто сложились обстоятельства — выпавшие на долю Олега противники оказались слишком сильны — главное, что Бримс ждал от него поддержки, и он её не получил. Всё остальное лишь пустые оправдания.

Быть может с начавшейся опалой Олег как-то смирился, если бы мог опереться на поддержку кого-то из своего круга. Однако, Айрунг — его единственный друг — опять куда-то пропал. Не появлялся в своём кабинете в главном штабе Наказующих, не писал, игнорировал вызовы на переговорный амулет и даже словно бы скрывался от общих знакомых. С чем связано подобное поведение Олег не знал, но подозревал участие приятеля в чём-то важном. Доказательством тому было царящее среди старших Наказующих — и особенно среди Безликих — настроение. Сильнейшие маги Нолда из числа давних сторонников Бримса словно бы к чему-то готовились и чего-то ждали. И дело вовсе не в скорой дате принесения бывшим Магистром Наказующих клятвы Архимага! Нет, за пеленой секретности скрывалось нечто иное. Гораздо более грандиозное, чем банальная смена правителя в островной республике…

Мысли о смене власти в Нолде заставили вспомнить о причине случившихся изменений. Как ни пародоксально, однако не конфликт между льером Бримсом и льером Виттором, переросший в полноценный смертельный поединок, изменил расклад сил в стране. Не восставший против Архимага Магистр убил Виттора, а чужак. Чужак, заявившийся во владения Истинных магов и принявшийся здесь хозяйничать, как у себя дома.

Виттор погиб от руки К’ирсана Кайфата, правителя Империи Сардуор, и Олег до сих пор не мог смириться с этой мыслью. Как, мархуз побери, как это могло случиться? Как это допустили? В то, что Бримс приложил здесь руку он не сомневался, но и в союз между Высшим магом Нолда и адептом Сил Запрета тоже не верил. Бывший Магистр слишком умён, чтобы настолько довериться этому выкидышу Гуур’о’деми, способному ради выгоды на любую подлость. Разве не К’ирсан Кайфат призвал Рошага в Козьи горы, разве не он развязал на Сардуоре кровавую войну, обратившую в хаос весь центр континента, разве не этот Враг всего того, что так ценил в новом мире Олег — законов и принципов цивилизации Истинных магов — обрушил и без того дышащую на ладан систему международных договоров и взаимных обязательств⁈ Он и только он. В центре всего этого безумия, его источник и причина — именно соплеменник Олега. И оттого ненависть Чимира к нему возросла ещё больше.

Олег, правда, отдавал себе отчёт в том, что его неприязнь к К’ирсану имеет привкус зависти — слишком Кайфат силён и влиятелен, чтобы это можно было игнорировать — но гнал такие мысли прочь. Считать себя адептом Добра, а Кайфата — Зла, было гораздо приятнее. Ещё бы убедить остальных разделить с ним эту точку зрения…

— Интересно, теперь-то Бримс отправит к убийце своего предшественника пару звёзд Безликих или снова будет говорить о «вынужденном союзнике на Сардуоре»? — злорадно сказал Олег в пустоту кабинета. — Вот только отказ от мести за предшественника новому Архимагу не простит даже самый лояльный к нему Совет. Сегодня голова убийцы Виттора — это цена пропуска во власть… — Внезапно Чимир помрачнел и вперил взгляд в небо за окном. — Если только Бримс не сможет убедить Мастеров в чрезвычайной важности того самого таинственного дела…

Проклятье! Неужели хфургов ублюдок снова выкрутится⁈

Настроение окончательно испортилось. Раздосадованный и злой, Олег резко поднялся из-за стола и быстрым шагом покинул кабинет. Миновал коридор, колонный зал с двумя белоснежными лестницами и по очередному коридору прошёл в жилое крыло усадьбы. Именно здесь располагалась их с женой спальня и детская, где под присмотром двух нянек обретался Туран — их с Аливией сын. И именно сюда торопился Олег, давно уже заметивший, что он по-настоящему спокоен, только когда держит на руках своего ребёнка.

Туран не спал — из-за двери доносился его заливистый смех. Няньки играли с малышом во что-то вроде пряток, чем привели его в прекрасное расположение духа. Олег даже немного приревновал сына к этим женщинам, которые проводят с ребёнком гораздо больше времени, чем отец или мать. Но быстро подавил неприятно чувство и без стука вошёл в комнату… чтобы спустя миг поймать в раскрытые объятия верещавшего от счастья Турана. И под этим задорным напором сжавшие сердце тиски действительно начали разжиматься…

С сыном Олег провозился почти час. Мог бы и дольше, но мальчик плохо переносил близость к магу уровня Чимира. Кровь иного мира, текущая в жилах отца, помноженная на его личную мощь и усиленная наследием древнего магического рода матери, породили настоящий талант. Талант, способный уже в столь юном возрасте взывать к Стихиям. Пока это была только Земля, но чем мархуз не шутит? Главное, не нарушить то равновесие, в котором находился сейчас неокрепший Дар. Сегодня слабый и подверженный воздействию даже ауры отца, а спустя годы обещающий поставить Турана вровень с сильнейшими магами Нолда.

Олег не хотел заглядывать настолько далеко, но… но если судьба не будет к малышу жестока, лет через сорок-пятьдесят ему вполне будет по силам побороться за регалии Архимага. То, чего вряд ли когда достигнет отец — Олег не питал насчёт своих способностей никаких иллюзий — станет по плечу сыну. Чимир многое бы отдал, чтобы увидеть лицо Бримса, когда Туран бросит ему вызов! Главное, правильно развить заложенный в мальчике потенциал и… оградить от происков врагов.

В памяти всплыло воспоминание о ритуале Познания, который Олег провёл над Тураном. Как до того плачущий малыш, едва оказавшись внутри пентаграммы, вдруг успокоился и начал улыбаться. Как одна за другой зажигались свечи-символы Стихий. И как отвечающая за Землю свеча вдруг вспыхнула ярчайшим жёлтым пламенем и в миг сгорела дотла.

И это сейчас, в столь юном возрасте, а что будет через десять лет, через двенадцать⁈

Чувствуя, как его распирает гордость, Олег положил задремавшего сына в