Оставшиеся в живых гансы, каким-то звериным чутьём осознали, что попали в засаду, и резко рванулись в стороны, пытаясь занять круговую оборону. Они залегли на небольших расстояниях друг от друга, не выдав себя ни единым звуком или словом. Их реакция на опасность просто поражала. Очень опытные и опасные твари. Но даже они пока не могли понять, что же их убивает.

Каин буквально в это же мгновение оказался рядом со снайпером. Тот, опытный боец, буквально почуял смерть за спиной. Он резко развернулся, пытаясь ударить противника прикладом. Но приклад прошел сквозь пустоту — Каин будто растворился и тут же материализовался с другой стороны, вгрызаясь фрицу в шею.

Диверсанты, наблюдая настолько внезапную и непонятную гибель своих товарищей, пришли в натуральный ужас — рассмотреть стремительных вампиров они так и не смогли. Немцы открыли беспорядочную стрельбу по сторонам, но, естественно, никакого эффекта она не принесла. А Каин, уже подбираясь к следующему автоматчику, сделал едва заметное движение рукой. Немец вдруг дико вскрикнул и замер. Он выпустил оружие, схватился руками за грудь и, беззвучно корчась, повалился на землю, разевая беззвучно рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Его сосед, увидевший непонятную смерть камрада, с перекошенным от ужаса лицом, поднял автомат, но выстрела не последовало. На этот раз из тени за его спиной возник Матиас. Его левая рука с когтями, которым бы позавидовал и медведь, резко влетела диверсанту под нижнюю челюсть, вырывая её с мясом. Фриц «булькнул», подавившись собственным языком, а теплая и тугая струя крови хлынула Матиасу прямо в оскаленную пасть.

Оставленный «на сладкое» командир отряда, увидел это и бросился бежать. Он делал отчаянные прыжки через воронки и петлял как загнанный заяц, но бежать ему пришлось недолго. Спустя секунду он получил мощный удар кулаком в затылок от догнавшего его Каина. Удар был точным и сокрушительным — диверсант споткнулся, и упал на землю, перекувырнувшись через голову.

Тишина вернулась так же внезапно, как и была нарушена. Только воздух теперь пах не только гарью и тленом, но и свежей кровью. Отец Евлампий, судорожно сглотнул, с трудом удерживая рвущуюся Благодать, и снова начал креститься, шепча молитву уже за упокой этих душ. Хотя они и были этого недостойны.

Капитан Фролов, не без зависти наблюдавший за «работой» упырей, довольно кивнул и убрал пистолет в кобуру. Он посмотрел в сторону, где, слившись с тенями, стояли недвижимые фигуры Каина и Матиаса. Их работа была сделана. И сделана безупречно. Страшно, молниеносно, эффективно. Капитан снова почувствовал знакомый холодок, пробежавший по спине. Он был рад, что эти твари пока на нашей стороне.

Командир диверсантов лежал без сознания, но ровное дыхание свидетельствовало, что удар древнего упыря не был смертельным.

— Живой, — произнес Фролов, подходя к немцу. — Язык нам сейчас не помешает! — голос капитана прозвучал громко, нарушая звенящую тишину.

Отец Евлампий, бледный, подошел ближе.

— Может, хоть похоронить их… как-то?

— Извини, святой отец, — произнёс Фролов, — но здесь и наших бойцов… не похороненных… хватает… Если кого и хоронить с почестями — так это их… А у нас даже на это времени нет — нужно срочно продвигаться, пока еще кто-нибудь не появился.

Пока Фролов разговаривал с батюшкой, пленник очнулся. Капитан госбезопасности присел на корточки, глядя диверсанту прямо в глаза. Его взгляд был твердым и холодным, как вечная мерзлота.

— Говорить будем? — жестко бросил ему чекист. — Или отдать тебя этим… кровососам?

Пленный диверсант напрягся, услышав эти слова. Его звериное чутье, которое помогло ему выжить в десятках рейдов, теперь кричало о немыслимом, о сверхъестественном ужасе. Он понял главное: его отряд был уничтожен не обычными солдатами, не людьми. Их перерезали как стадо овец какие-то беспощадные и быстрые твари, для которых война — всего лишь удобная возможность поживиться. И теперь он был в полной их власти.

Пленный задрожал. Он видел, как допрашивающий его офицер отводит взгляд и слегка бледнеет, когда слышит чавкающие и влажные звуки, доносящиеся со стороны разбитого танка, а священник шепотом читает молитву. Он понял, что капитан не блефует. Самые страшные сказки из детства, самые кошмарные байки про упырей и вурдалаков оказались правдой. И эти твари сражались на стороне русских.

Он обреченно кивнул, и из его пересохшего горла вырвался хриплый, полный крайнего ужаса шепот:

— Was wollen Sie wissen?[2]

Фролов удовлетворенно улыбнулся — это была привычная для него работа, допрашивать врагов страны. И он умел делать её хорошо.

[1] Panzerkampfwagen IV («Панцеркампфваген IV»; Pz.Kpfw. IV, также Pz. IV; в СССР был известен также как «TIV») — средний танк бронетанковых войск нацистской Германии периода Второй Мировой войны. Самый массовый танк Вермахта: выпущено почти 8600 машин; серийно выпускался с 1937 по 1945 год в нескольких модификациях. Является самым массовым танком в истории немецкого танкостроения.

[2] Что вы хотите знать? (нем.)

Глава 9

Фролов удовлетворенно улыбнулся — это была привычная для него работа, допрашивать врагов страны Советов. И он умел делать её хорошо. Благо, немец-диверсант отлично понимал по-русски. Фриц выложил все, что знал: цель группы, явки, пароли, радиочастоты… В общем — всё. Информация была ценной, даже бесценной, как заявил чекист.

Капитан госбезопасности подошёл к мне и кивнул в сторону немца:

— Всё. Он больше не нужен. Можно и его скормить кровососам.

Фриц, услышав чудовищный приговор, замер. Его глаза, полные животного ужаса, метались от каменного лица чекиста к неподвижным фигурам упырей, неподвижно стоявших в тени подбитого танка.

Отец Евлампий резко шагнул вперед, загораживая немца спиной. Его лицо исказила мука.

— Капитан! Так нельзя! Он же безоружен! Он — пленный! Это… это убийство!

— Это война, святой отец, — голос Фролова звучал устало, но и не допускал возражений. — У нас нет ни лишних конвоиров, ни времени, чтобы тащить его с собой. А если он сбежит? Он может много рассказать. О нас. О них, — капитан бросил взгляд на упырей. — Этого