— Генерал, я не уверен, что понимаю…

— Операцией по вскрытию коррупции в высших эшелонах власти, — невозмутимо продолжил Тарханов. — Ваше расследование привело к разоблачению преступной деятельности трех влиятельных кланов. Служба довольна результатами.

В голосе генерала так и сквозила ирония, тем не не менее он должен был хотя бы попытаться оправдаться.

— Но генерал, дело Воронова…

— Успешно разрешено, — перебил его Тарханов. — «Вызов Истины» подтвердил его легитимность. Все обвинения сняты. Более того, ритуал выявил истинных преступников. Поздравляю!

— Генерал, я всего лишь хотел…

— Ах да, совсем забыл сказать. Еще я официально отстраняю вас от дела Воронова!

Прежде чем он успел что-то ответить, связь прервалась. В этот момент Стрельников понял, что… кажется, его только что использовали как инструмент. Похоже, начальство решило принять произошедшее, как есть, а его выбрасывали за ненадобностью. В итоге, официально его расследование завершилось триумфом, но неофициально — он потерпел самое унизительное поражение в карьере. И это точно ему еще припомнят.

Стрельников сжал трубку так сильно, что костяшки побелели. Он понимал политическую логику такого решения. Гораздо проще объявить Воронова невиновным, а себя — гениальными стратегами, которые использовали его как приманку для выявления настоящих преступников. Он мог понять это, но… не принять!

Инквизитор подошел к окну, откуда открывался вид на город. Внизу по улицам все еще бродили толпы людей, обсуждавших события дня. И где-то там, в своем «Эдеме», сидел человек, который только что перевернул весь мир.

«Они думают, что все кончено?» — размышлял Стрельников. «Они думают, что он победили, а я проиграл? Но я видел его глаза во время ритуала и в них не было ни тени радости человека, который доказал свою невиновность. Это были глаза игрока, который только что поставил шах и мат. Причем нам всем!»

Он отвернулся от окна и посмотрел на стопку документов на столе — официальные материалы дела, которое теперь считалось закрытым.

«Я отказываюсь верить в эту иллюзию. Где-то точно есть обман, где-то точно осталась зацепка, которую я упустил. И я ее найду, обязательно найду!»

Для мира дело Калева Воронова было закрыто, но не для Игоря Стрельникова. Для него настоящее расследование только начиналось.

* * *

Кассиан

«Эдем» встретил нас идеальной тишиной. Бесшумные автомобили проскользнули через главные ворота, и мы вернулись домой как с обычной деловой поездки.

В командном центре царила эйфория. Алина, Глеб и Антон не могли поверить в нашу победу. Они с восторгом обсуждали события дня, перебивая друг друга в попытках выразить свои эмоции.

— Вы видели их лица? — смеялась Алина, все еще находясь под впечатлением от произошедшего. — Когда свет коснулся их трибуны… это было нечто!

— Падение акций Волконского уже составляет сорок процентов, — докладывал Глеб, просматривая сводки новостей. — Кажется, к завтрашнему утру их империя превратится в руины.

— А толпа на площади! — добавил Антон. — Они скандировали ваше имя, господин! Вся империя видела вашу победу!

Но я не принимал участия в их праздновании. Молча прошел мимо ликующих подчиненных, направляясь прямиком в свой личный сад — единственное место в «Эдеме», где я мог обрести истинный покой.

* * *

Вечерний воздух был прохладен и свеж. Я остановился возле грядки с моими новыми «Полуночными розами» — теми самыми цветами, ради которых когда-то начал все эти сложные манипуляции. Наклонился и осторожно коснулся одного из лепестков.

Цветок был почти идеален. Темно-фиолетовый, переходящий в глубокий черный у основания, с едва заметными золотистыми прожилками. Почти идеален, но не совсем. На некоторых лепестках все еще виднелся предательский багровый оттенок.

Алина, полная благодарности и восхищения, подошла ко мне:

— Господин… мы победили. Вы сделали невозможное. Разгромили самые могущественные кланы империи, используя их же оружие против них.

Я не поднял головы от цветка:

— Я лишь устранил помеху. Теперь почва станет чище, — мой голос звучал отстраненно. — Надеюсь, в следующем сезоне они наконец-то будут идеально черными.

На мое плечо бесшумно села крошечная, светящаяся фигурка — феи-ИИ. Она скрестила ручки на груди и с едким сарказмом посмотрела на цветок.

— Какой триумф, мой Лорд, — произнесла она голосом, который слышал только я. — Столица в руинах, враги унижены, империя содрогается. Но настоящая победа, конечно же, в том, что теперь никто не будет мешать вам бороться с этим коварным багровым оттенком на лепестках.

Я едва заметно усмехнулся, продолжая изучать цветок. Возможно для всего мира я только что совершил невозможное — обратил древний ритуал против его создателей. Но лично для меня все это было лишь небольшим агротехническим мероприятием по улучшению качества почвы для моих роз.

И в итоге я получил то, чего хотел — тишину и покой для своих экспериментов. По крайней мере, на какое-то время точно.

Глава 11

Торговый зал главной столичной биржи превратился в ад. Аналитик Владимир Теренцев стоял перед батареей голографических экранов, наблюдая за катастрофой, которая разворачивалась в режиме реального времени. Теренцев не был обычным клерком. В финансовых кругах столицы его звали «Гроссмейстером» за его уникальную способность видеть на десять ходов вперед, просчитывая сложные рыночные партии и предсказывая крах целых корпораций.

Он пережил два экономических кризиса, видел, как рушатся мелкие кланы, и не раз ставил «мат» конкурентам, зарабатывая состояния на их ошибках. Он считал, что понимает эту игру, построенную на жадности и страхе, но то, что он видел сейчас, не укладывалось ни в одну из его стратегий.

Красные линии графиков устремились вниз с такой скоростью, что система едва успевала их отображать. Акции Волконских — энергетический гигант империи — потеряли уже пятьдесят процентов стоимости за два часа торгов. Финансовая империя Змеевых рушилась еще быстрее — их банки теряли клиентов с каждой минутой. Промышленные активы Медведевых стоили теперь меньше, чем металлолом на их складах.

— Какая может быть коррекция на 50 %⁈ — бормотал Теренцев в гарнитуру, докладывая крупному клиенту. — Это катастрофа! Кто-то одним ударом снес три столпа, на которых держалась добрая половина экономики империи!

Вокруг него царила истерия. Трейдеры кричали в телефоны, пытаясь спасти хоть что-то из инвестиций своих клиентов. Компьютеры не справлялись с объемом сделок — все продавали, никто не покупал. Телефонные линии были перегружены звонками в панике.

— Владимир Степанович, что нам делать? — крикнул младший аналитик. — Клиенты требуют немедленных продаж!

— Продавать нечего! — ответил Теренцев. — На эти акции просто нет покупателей! Мы входим в эпоху тотальной нестабильности!

На главном экране зала крутились кадры с «Вызова Истины» — те самые разоблачения, которые запустили этот финансовый апокалипсис. Теренцев видел эти записи уже десятки раз, но