— Ладно. Будем считать это накладными расходами. Может, директор премию отстегнет, — сказала Тосака.

— Школа покроет любые расходы, — немедленно заверил её Дамблдор. — Если это спасет мальчика.

— Ловлю на слове, — кивнула Рин.

Она подошла к Гарри.

Мальчик смотрел на неё с тревогой. Он слышал разговор, но понимал едва ли половину. «Кусок души», «паразит», «извлечь». Звучало жутко.

— Поттер, — сказала Рин, присаживаясь перед ним. — Слушай меня внимательно. У тебя в голове сидит квартирант, который не платит аренду. И сейчас мы будем его выселять.

Она подняла топаз так, чтобы Гарри мог его видеть.

— Я перенесу эту дрянь сюда. В камень.

— Это… это безопасно? — спросил Гарри.

— Нет, — честно ответила Рин. — Это чертовски опасно. Если я ошибусь, твой мозг превратится в омлет. Если прерваться, то камень может взорваться.

Гарри сглотнул.

— Но альтернатива — жить с куском Волдеморта в голове до конца дней, пока он медленно не сведет тебя с ума или не превратит в свою марионетку. Выбор за тобой.

— Делайте, — выдохнул Гарри. — Вытащите это из меня.

— Хороший выбор.

Рин положила левую руку на затылок Гарри, жестко фиксируя его голову.

— Не дергайся, — предупредила она. — Будет больно. Очень больно. Это не физическая боль, это разрыв духовной ткани. Терпи.

Она поднесла топаз к шраму. Гладкая грань камня коснулась воспаленной кожи.

Рин закрыла глаза.

Ей нужно было войти в транс. Мгновенно.

— Schalten.

Цепи вспыхнули. Прана хлынула к рукам.

Она не использовала палочку. Для такой тонкой работы посредники не нужны. Только прямой контакт. Только прана.

Рин начала читать заклинание. Это была адаптация древнего ритуала семьи Тосака, предназначенного для переноса магического герба, смешанная с техниками европейской алхимии по извлечению эссенций.

Ария на немецком зазвучала над кладбищем, перекрывая свист ветра.

— Seele, die im fremden Fleisch verweilt (Душа, что пребывает в чужой плоти), — начала она, и камень в её руке засветился желтым.

Она послала импульс праны сквозь камень, прямо в шрам. Импульс был похож на щуп. Он нашел черную опухоль, присосавшуюся к ауре Гарри.

— Hore den Ruf deines Ursprungs (Услышь зов своего происхождения), — продолжила Рин.

Она использовала связь. Она дернула за ниточку, соединяющую осколок с телом в коконе. Она заставила их вибрировать в унисон.

Гарри закричал.

Его тело выгнулось дугой. Руки вцепились в траву, вырывая её с корнями. Ему казалось, что его голову вскрывают раскаленным консервным ножом. Что в мозг вонзили крюк и теперь тянут наружу.

— Trenne dich vom Wirt, unreiner Geist! (Отделись от носителя, нечистый дух)

Рин усилила нажим. Она вливала свою прану, создавая давление, вытесняя паразита. Она создавала вакуум внутри камня и избыточное давление внутри головы Гарри.

Из шрама повалил дым. Черный, густой, маслянистый дым. Он не развеивался на ветру. Он собирался в клубок.

Раздался звук. Тонкий, пронзительный визг, от которого заложило уши. Это кричала не крыса и не человек. Это кричал кусок души, которого отрывали от кормушки.

— Das Gefab aus Stein ist dein neues Heim (Сосуд из камня — твой новый дом), — речитативом произносила Рин, не обращая внимания на крики Гарри и визг призрака. Её лицо было покрыто потом, руки дрожали от напряжения, но она держала камень мертвой хваткой.

Дым начал втягиваться в топаз.

Камень сопротивлялся. Чистая структура кристалла не хотела принимать в себя скверну. Рин пришлось использовать свою волю как пресс, заталкивая тьму внутрь.

— Verlasse das Licht, kehre in die Dunkelheit zuruck! (Покинь свет, вернись во тьму)

Поток черного дыма усилился. Лицо Гарри исказилось в гримасе агонии. Казалось, дым вытягивает вместе с собой и жизнь мальчика.

Дамблдор сделал шаг вперед, его лицо было белым. Он боялся, что Рин убьет его. Но он не вмешивался. Он знал, что прерывать процесс сейчас — значит убить обоих.

— Verbindung trennen! (Разорвать связь!) — выкрикнула Рин пятую строку.

Она ментально ударила по месту спайки души Гарри и осколка Волдеморта.

ХРУСТ.

Звук был слышен всем. Словно сломалась сухая ветка внутри черепа.

Гарри обмяк в её руках, потеряв сознание от болевого шока.

Но процесс не был завершен. Осколок был отделен, но еще не пойман. Черный сгусток завис над лбом мальчика, пытаясь найти новый путь, пытаясь вернуться или напасть на Рин.

— Gefangen im Kristall! (Плененный в кристалле) — Рин накрыла сгусток камнем.

Топаз вспыхнул. Желтый свет смешался с черным дымом. Камень начал нагреваться. Он раскалился добела. Рука Рин задымилась, но она не разжала пальцев.

— Versiegelt fur die Ewigkeit! (Запечатан на вечность) — завершила она арию, вбивая последнюю порцию праны в структуру решетки.

Вспышка.

Хлопок.

Тишина.

Рин отшатнулась, тяжело дыша. Она упала на колени рядом с бессознательным Гарри.

В её руке, в обожженной ладони, лежал камень.

Он больше не был желтым.

Он был черным, с багровыми прожилками, которые пульсировали в глубине, словно вены. По поверхности камня змеилась тонкая трещина, но он был цел. Он выдержал.

Рин поднесла его к глазам.

Внутри камня билась тьма. Маленький, злобный вихрь, запертый в совершенной геометрической форме.

— Готово, — выдохнула она. Голос был хриплым.

Она посмотрела на Гарри.

Мальчик лежал на спине. Он был бледен, но дышал ровно.

И его лоб…

Шрам был на месте. Знаменитая молния. Но теперь это был просто шрам. Старая, бледная полоска белой ткани. Воспаление исчезло. Чернота ушла.

Это была просто старая рана, которая, наконец, зажила.

Рин почувствовала, как её резерв, и без того истощенный боем, показал дно. Голова закружилась.

Она достала из мешочка с расширенным простанством шкатулку, обитую свинцом и исписанную рунами, где хранился сапфир с дементором, и положила туда камень.

— Сувенир, — сказала она, закрывая крышку.

Щелкнул замок.

Альбус Дамблдор подошел к ним. Он опустился на колени рядом с Гарри, провел рукой над его лицом, проверяя состояние.

Затем он поднял глаза на Рин.

В этом взгляде было не просто уважение. Это было восхищение, граничащее с благоговением. Он, величайший светлый маг, столетие искавший способы борьбы с такой тьмой, только что увидел, как молодая волшебница провела операцию, которую он считал невозможной, за две минуты, используя внутренний резерв и драгоценный камень.

— Невероятно, — прошептал он. — Вы… вы извлекли его. Вы разделили души, не повредив сосуд. Это… это искусство, Рин. Высшее искусство.

— Это технология, директор, — поправила его Рин, с трудом поднимаясь на ноги. Её колени дрожали. — И качественные расходные материалы. Не забудьте про премию.

Дамблдор тоже встал. Он смотрел на неё с теплотой.

— Вы получите всё, что захотите, профессор Тосака. Хогвартс в неоплатном долгу перед вами. И Гарри тоже.

Она взяла