— Ты прекрасна, — справившись наконец с чувствами, Нори широко улыбнулся.

— Спасибо! — девушка робко улыбнулась в ответ, но тут же смутилась и, резко обернувшись, пошла дальше с низко опущенной головой.

Настоящая японская школьница. Скромность во плоти — ни дать ни взять… И если бы я не видел, как она разорвала заклинанием десяток вооруженных до зубов мужиков, не испытав после этого никаких негативных эмоций… Дочка Императора, ну да…

Некоторое время Асука шла молча, очевидно прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре это ей надоело, и она снова обратилась к лисице с вопросом:

— Эйка, расскажи, пожалуйста, о ёкай Синего Леса. Много ли там таких как мы — оборотней, и насколько они дружелюбны?

— Сложно сказать… — пожала плечами кицунэ. — Вообще ёкай в лесу очень много, но большинство из них неразумные, в нашем понимании разума. Нас же — оборотней — вряд ли наберется больше пятидесяти тысяч, включая тех, кто живет за пределами Синего Леса. Что же насчет дружелюбия, — лисица посмотрела на Асуку. — Тут мы отличаемся от людей. Ни один оборотень, независимо от его вида, без веской причины не нанесет вреда своему собрату. Нас слишком мало, чтобы вести себя агрессивно по отношению друг к другу. Живем смешанными родами, конфликты случаются крайне редко и их быстро разрешают вожди и старейшины.

— А как это: «смешанными родами»? — Асука непонимающе посмотрела на свою собеседницу.

— Это когда светлые ёкай разных видов проживают в одном поселении, — охотно пояснила та. — В лесу нет отдельных деревень оками или тануки. Жить отдельным видом намного сложнее, ведь у каждого из ёкай-оборотней своя роль. Оками и бакэнэко — воины, кицунэ — лучшие планировщики, тактики и заклинатели стихий, тануки — хозяйственники, мудзина[2]– хранят традиции и лучше всех умеют использовать Силу Синего Леса.

— Мудзина? — я поморщился, услышав незнакомое слово. — А кто это такие? Почему я ни одного из них ни разу не видел?

— Потому что они никогда не покидают Алкигахару, — ответил за подругу Иоши. — Но одного мудзина ты видел. И даже носишь на себе его метку.

Блин вот что за привычка у некоторых недоговаривать? Нет, чтобы сказать прямо, но… Стоп! Я посмотрел на Эйку и уточнил:

— Получается, Сару-сама — мудзина?

— Да, — кивнула лисица. — Другие не такие крупные, и он, в отличие от большинства мудзина, темный. Но встретив одного, ты не ошибёшься, когда встретишь другого.

— А чем отличаются тёмные оборотни от светлых? — Асука перевела взгляд с Иоши на Эйку и вопросительно приподняла брови. — Таро, как и ты — кицунэ, но ты светлая, а он темный.

— Ты тоже темная, — с улыбкой ответила Эйка. — У кицунэ и оками, такими рождаются: два-три щенка на несколько сотен. Ну а кумо[3], например, или серебристые лисы светлыми быть просто не могут. Что же до отличий… — Кицунэ перевела на меня взгляд и пояснила. — Тёмные живут по собственным правилам, соблюдая лишь основные законы: не убей своего, защити, помоги. Больше никаких ограничений для них не существует. Ни мне ни Иоши, к примеру, нельзя без причины убивать разумных. Наша сущность противится этому. Ведь даже одно убийство может привести к серьезному снижению кармы, и Хранитель Границы просто не пропустит нас домой. У тёмных не так. Синий Лес принимает вас такими, какие вы есть, позволяя жить по своему разумению.

«Интересно, — думал я, слушая рассказ кицунэ. — Хотя, все это вполне объяснимо. Любому крупному социальному образованию нужны те, кто способен выполнять грязную работу: лазутчики, диверсанты, убийцы. Сару тоже темный? И это тоже понятно. Много бы он науправлял, связанный по рукам и ногам кучей законов и обязательств? В общем, ничего нового во всем этом для меня нет. Ёкай просто сразу рождаются убийцами и диверсантами, у людей же все немного не так».

Видя, что Асука замолчала, очевидно, переваривая полученную информацию, я прибавил шага и обратился к лисице:

— Слушай, а расскажи нам о Минамигучи. Мы ведь сразу пойдём туда?

— Ты слишком высокого мнения о моей осведомленности, — с грустной улыбкой ответила кицунэ. — Синий Лес я покинула в год своего взросления и ни разу после этого не возвращалась домой.

— Ну что-то же ты знаешь?

— Да, конечно, — лисица кивнула. — Знаю, что Минамигучи это один из восьми форпостов Синего Леса, созданный вокруг Малого Побега Великого Древа. Думаю, там проживает до четырёх сотен ёкай, каждый из которых в любой момент готов взять в руки оружие, чтобы защитить Побег от любой возможной опасности. — Видя полное непонимание у меня на лице, Эйка вздохнула и пояснила: — У Синего Древа есть три Великих Побега: Судьба, Покой и Надежда. Они почти такие же огромные, как их прародитель, и растут, образуя огромный правильный треугольник, в центре которого находится Великое Древо.

Помимо этого, существует ещё двадцать Малых побегов, которые растут на расстоянии примерно пятидесяти ри друг от друга и создают собой огромную защитную сеть. Когда-то их было двадцать пять, но твари, вторгнувшиеся в Северный лес, уничтожили эти побеги в первую очередь, — Эйка тяжело вздохнула, отвела взгляд и продолжила свой рассказ: — Каждый из оставшихся побегов находится в крупном поселении ёкай. Минамигучи — одно из таких поседений.

— Ну а какая польза ёкай от этих побегов? — уточнил я, не совсем понимая всю эту эльфийскую муть. Великие деревья, побеги и прочие одуванчики… Тут же черт ногу сломит с одними только названиями. А ведь за каждым из этих названий лежит пять томов пояснений, и нормальный человек просто не в состоянии все это понять.

Забавно, но, разорвав оковы, я мгновенно превратился в того парня из прошлого, которому не нужно было ничего объяснять. Восстановив цепь, Хона отрезала меня от огромного массива информации. Отключила на хрен все диски и вырвала из компа сетевой кабель, оставив только тетрис и пару пасьянсов. Тот парень мог превратить в призрака здоровенную верну и сам был способен превратиться в сотню самых разных существ, но всего один поцелуй, и я снова чувствую себя полным дебилом. Ну да… Горе-то — оно от ума, поэтому играй, Гриша, в свой тетрис, и не хрен тут возмущаться.

— Эти побеги приносят пользу всем обитателям леса, — ответил за подругу Иоши. — Они очищают местность вокруг себя от любых проявлений скверны, ускоряют рост травы и деревьев, делятся с нами излишками Силы и защищают от нашествия снизу. Ты же помнишь тот храм, что вылез из земли в Мрачном лесу? Так вот, но территории Аокигахары такое случиться не может.

— Господин! Дорога закончилась около леса, — подбежавший к нам самурай ударил себя кулаком в грудь и указал в сторону леса, возле которого остановился передовой отряд. — В лесу непроходимые заросли. Прикажете поискать дорогу, или…

— Сейчас… — Нори повернул голову и вопросительно посмотрел на меня.

Ну да, он бы ещё на жену посмотрел. В том смысле, что с одинаковым результатом. Не, я могу посоветовать рубить эти заросли или поджечь, но подозреваю, что эти варианты нам не подходят.

Видимо, заметив выражение моего лица, Эйка сдержала улыбку и, переведя взгляд на брата, произнесла:

— Ничего не нужно искать. Пусть ждут около леса. Мы с Иоши сейчас покажем дорогу.

— Все слышал? — Нори посмотрел на самурая и, дождавшись его кивка, приказал: — Выполнять! И не вздумайте сунуться в лес!

— Да, господин! — самурай обернулся и, придерживая ножны, побежал к ожидающему нас отряду.

Я посмотрел ему вслед, затем тронул за плечо идущего рядом енота и, указав на деревья, до которых оставалось меньше трёх сотен метров пути, уточнил:

— Это уже Синий лес или ещё не совсем?

— Нет, Таро, — тануки покачал головой. — До Аокигахары ещё полтора ри пути. Но это тоже не простой лес. Абы кого он сквозь себя не пропустит.

— А если поджечь?

— Да что ты такое говоришь⁈ — енот всплеснул руками и осуждающе посмотрел мне в глаза. — Как тебе в голову такое приходит⁈ Ты же ёкай!

— Я просто пытаюсь поставить себя на место наших врагов, — пожал плечами я, немного покривив при этом душой. — Думаю, как бы поступили они…