— Где же ещё ему быть в такой день? Но ты возьми.

— А если они установят досмотр?

— Насколько мне известно, до использования рамок металлодетекторов на Платформе ещё никто не додумался. А подвергать такую массу возбуждённой молодёжи физическому досмотру американцы не станут, при нынешних-то ковбойских нравах… Кроме того, вспомни о дипломатической неприкосновенности. В общем, как начальник службы безопасности, я категорически настаиваю.

— Всё поняла! — остановила меня Екатерина Матвеевна поднятой ладонью. — Возьму я эту микропушку…

С улицы приглушенно, сквозь каменную ограду, донеслось натужное стрекотанье подъехавшей самоделки с двухтактным моторчиком, а затем и пронзительный, омерзительно резкий сигнал, больше похожий на крик раненой птицы.

— Попутка Магду привезла! — сообразила Екатерина, вскакивая со стула. — Всё, я пошла к себе одеваться, пора и честь знать.

Она повернулась, сняла с бельевой верёвки, натянутой меж двумя шестами тента, вполне хиппанские джинсы с густой и длинной, почти до пяток, бахромой. Магдалена до поздней ночи сидела над ними с длинной цыганской иглой, опытно формируя правильную, как бы нерукотворную потрёпанность и приговаривая: «Что эта нынешняя молодёжь может понимать в атрибутике моей молодости…».

Легкий ветерок лениво подметал ещё ничем не замусоренную дорогу из серого щебня, ведущую в горы, но уже разгоняя сизый дымок выхлопов непривычно часто проезжающей здесь техники самых разных типов.

Я в очередной раз просигналил, сгоняя с полосы девчачий мотороллер, затем еле плетущуюся в гору синюю «панду», группу вспотевших велосипедистов, уперся в маршрутный «хиппимобиль» с «аварийкой», выругался, помигал фарами. «Фольксваген» кое-как нехотя отполз к правой обочине. Притопил педаль газа, и «Апач» легко выстрелил вперед.

Из открытого окна «хиппимобиля» на меня весело уставились два чувака, одновременно сидевшие на водительском месте. Зажав зубами подозрительную самокрутку, водитель № 1 высунул руку и показал мне средний палец.

Во, дают! Хмыкнул, покачал головой, выпрямился в кресле. Катя наоборот откинулась на сиденье, положив правую руку на окно. Раскаленное полотно автострады снова покорно уходило под колеса пикапа.

Сегодня на дороге в горы пик загруженности, а после окончания фестиваля тут и пробка может случиться. Вот бы попасть в неё, поностальгировать…

— Ничего себе аншлаг! — с восторгом воскликнула Селезнёва.

Я промолчал.

Край поднимающегося над горной чашей солнца озарил горизонт, открыв нам нереальную картину. На восток уходила уже знакомая тропа к пещере Горного Короля, заросшая выгоревшей на солнце травой. На севере у реки стояла стратегическая ГЭС. Эта дорога тянулась вдоль Арканзаса и обрывалась у плотины так, будто кто-то срезал её ножом.

Впереди, на всём обозримом пространстве — огромной фест-поляне — не росло ни деревца. Лишь узкая полоса горных кедров по краю.

«Апач» стоял на остатке спланированной щебенчатой дороги, а на поляну ответвлением уходила ещё не окультуренная грунтовка, усеянная одиночными валунами…

— Матушки гулёные, ёлки-палки, извините за мой французский, и где же тут обещанная дикая природа? — воскликнула Екатерина свет Матвеевна, ошарашенно оглядываясь вокруг. — А где пустырь?

Ага, восхитительных гор ей мало… Вслед за мной она развернулась на север, и её взгляду предстала ещё более непривычная картина места, уже получившего наименование Рок-Цирка.

Десятки разноцветных палаток разных типов и примитивных тентов кирпичного и горчичного цвета заполнили горную долину. От роскошных солидных шатров самых именитых брендов, до копеечных китайских «душегубок рыбака».

Повсюду в небо поднимался дым от многочисленных мангалов и жаровень-барбекю. У меня заколотилось сердце — родное! Почти как на берегах Батюшки в те дни, когда Енисейск, самый древний город огромного края, справляет один из праздников, там остались друзья, знакомые, коллеги… дом родной! Теперь, когда потрясение от увиденного затмило собой все остальные чувства, в моей душе проснулась ностальгическая тоска.

Я втянул ноздрями воздух — дышалось очень легко, несмотря на примешивающиеся резкие запахи костров и жареного мяса. Аппетитно!

Прислушался к ощущениям и отметил ровный гул мешанины звуков, серый шум обманчивого затишья перед бурей…

Подъехал ещё ближе и остановился, здесь было нужно принимать решение — где встанем?

Автомобили и мотоциклы всё ещё продолжали прибывать. Словно уставшие металлические жуки, они толкались по краю поля, стараясь найти парковку поближе к сцене. В итоге они заполонили все проезды, встали насмерть на листве, которую накануне намела короткая гроза.

Первое впечатление: «Новый Вудсток» — это рай для барыг, люди делают деньги просто из ничего. Уже около въезда около нас начали вертеться «бизнесмены», за бешеные деньги перепродающие оставшиеся палаточные слоты в хороших местах. Большая сцена максимально доступна лишь для обладателей фан и VIP-билетов, остальные же могут наблюдать издалека, стоя на общей территории, или тусить с краю.

Люди выбирались из машин, неспешно потягивались, оглядывали пространство, которое должно было на время стать их домом… Они ехали, толком не зная куда, но с полной уверенностью, что куда-то обязательно попадут. Парни с обветренными лицами, в ярких кроссовых куртках, шумно зачехляли мотоциклы-эндуро; их худущие девушки, вымотавшиеся после долгой дороги наверх, смотрели куда-то поверх голов, раскуривая самокрутки.

А вокруг вновь прибывших уже кипела своя, быстро формирующаяся жизнь: мальчишка с гитарой пытался поймать бой у соседнего пацана, но звук и ритм ускользал от него, смешиваясь с общим гомоном. Две деревенские девушки из Яки-Спринг, совсем еще девчонки, красуясь босиком и в длинных платьях, продавали апельсины из трёх огромных корзин и тут же готовили свежевыжатый сок да смеясь без причины.

А полиция! О, эти доблестные стражи порядка походили на садовников, которых попросили присмотреть за джунглями, внезапно поселившимися на огороде. Они какое-то время переминались с ноги на ногу, с опаской смотрели на всё это буйство красок и звуков с выражением работников, подсчитывающих сверхурочные. Впитывая последний инструктаж, копы поначалу стояли тесной кучкой у своего фургона, попивая кофе из термосов. Они выглядели скорее растерянными, чем сердитыми; их власть кончалась там, где начиналось это море палаток и людей. Вот от них отделились два парных патруля, которые быстро исчезли в толпе…

— Где встанем, коллега? — деловито поинтересовалась Катрин. — Весь центр уже занят.

— Без вариантов, — подтвердил я. — Кто-то слишком долго спит… Видишь отдельный лагерь сбоку от сцены? Это полигон участников фестиваля, групп и солистов. Наши там.

— Так, а что, если…

— Не, провальная идея. Ничего не выйдет, Екатерина Матвеевна, — покачал я головой. — Там наверняка забор вокруг и пропускная система.

Откуда-то доносился волнующий запах жареной кукурузы и сладковатый, подозрительный пряный дымок, но все делали вид, что его не чуют.

— Давай припаркуемся сбоку, вон у тех кедров, — предложила Катя, показывая рукой, — там ещё есть немного места.

— Которого