Но тут же покачал головой. Нет, это невозможно. Слишком разные миры они представляют. Мир старый и мир новый не могут сосуществовать. Один из них должен победить.

А за окном наступал новый день, принося новые заботы и новые тревоги. Где-то на востоке русский князь тоже планировал будущее, тоже готовился к войне. И кто знает, чьи планы окажутся лучше?

Фридрих Гогенштауфен, последний великий император Средневековья, делал последнюю ставку в игре за будущее Европы.

***

Лувр в декабре 1240 года дышал роскошью и властью. В королевских покоях пылали огромные камины, на стенах висели фламандские гобелены, а византийские ковры устилали полы. Людовик IX, король Франции, сидел в своём кабинете и внимательно изучал донесения, поступившие с востока.

Молодому королю — ему недавно исполнилось двадцать шесть — не откажешь было в проницательности. За шесть лет правления он сумел укрепить королевскую власть, усмирить мятежных баронов и значительно пополнить казну. Теперь перед ним открывались новые возможности.

— Маттье, — позвал он своего канцлера.

Маттье де Мирепуа, опытный дипломат и финансист, вошёл в кабинет с папкой документов под мышкой. Этот человек знал цену каждого су в королевской казне и каждого рыцаря в королевской армии.

— Ваше величество?

— Прочитал донесения о делах в Польше и Прибалтике?

— Прочитал, государь. Поразительные события.

Людовик встал и подошёл к карте Европы, висевшей на стене. Его пальцы проследили путь от Смоленска до Балтийского моря — путь побед русского князя.

— Поразительные... да. Но что нам с этого? Вот главный вопрос.

Канцлер раскрыл свою папку:

— Если смотреть с точки зрения торговли, государь, то появление этой новой державы может быть даже выгодно нам. Балтийские порты, контроль над северными торговыми путями...

— Продолжай.

— Наши фландрские города уже отправили туда своих представителей. Сукно, вино, ремесленные изделия — всё это пользуется спросом в землях русского князя. А взамен он предлагает меха, янтарь, воск, мёд.

Людовик кивнул, но лицо его оставалось задумчивым:

— С одной стороны — выгода торговая. С другой — вызов императору. А что говорит папа?

— Его святейшество настаивает на крестовом походе. Уже разослал буллы, собирает десятину с церквей...

— И императору это на руку. Фридрих получает моральное оправдание для войны на востоке, отвлекается от дел итальянских, забывает про споры с курией.

Канцлер понимающе улыбнулся:

— Ваше величество видит глубже поверхности.

— Обязан видеть, — сухо ответил король. — Если Фридрих увязнет в войне с этим русским князем, то мне развязываются руки на западе и юге. Можно подумать об Аквитании, можно вернуть Нормандию...

Людовик прошёлся по кабинету, обдумывая возможности. Каждый ход в большой европейской игре должен был приносить Франции выгоду.

— А что известно об этом Викторе лично? Какой он человек?

Маттье перелистал несколько страниц:

— Донесения противоречивы, государь. Одни называют его чародеем и слугой дьявола. Другие — мудрым правителем и справедливым судьёй. Но все сходятся в одном: он не знает поражений.

— Интересно. А возраст?

— Около тридцати пяти лет. Жена — русская княжна из рода Ростиславичей. Детей пока нет, что, кстати, может создать проблемы с наследованием.

Король остановился у окна. Внизу, во дворе Лувра,