Сеанс длился уже около десяти минут, и тут Хуан почувствовал, как Сяо Цин медленно придвигается к нему и укладывает ему голову на плечо. У парня в груди поднялся сладостный трепет. Хуан склонил голову и посмотрел, как сиял милый профиль Сяо Цин в тёмно-голубом мерцании экрана. Губки девушки налились соком, подобно готовящемуся распуститься бутончику. Хуан засомневался: стоит ли воспользоваться моментом и поцеловать её в эти губки? Не будет ли это бестактным? Напереживавшись про себя вдоволь, парень наконец-то собрал волю в кулак и пошёл ва-банк.

И вдруг серебристый экран перед ними потух. Хуан не понял, что стряслось. Он сидел в темноте, не осмеливаясь даже шелохнуться. Внезапно у него в ушах поднялся звон бесчисленных колокольчиков. Экран снова воссиял. Сначала показалось, будто бы возобновили показ фильма, но вскоре стало понятно, что это было никакое не кино. Перед ними промелькнуло множество младенческих мордашек. Некоторые из них рыдали, другие – улыбались, какие-то выглядели мутноватыми, какие-то – предельно чёткими. Физиономии, бурля и растекаясь, складывались в подобие киномонтажа, словно документальный фильм о некоем семействе. Постепенно до Хуана дошло, что девочка на экране – Сяо Цин. Из малышки в пелёнках она доросла до взрослых лет, превратившись в стройную и изящную особу. Музыка всё нарастала. То хмурое, то улыбчивое личико Сяо Цин, красивое настолько, что дух перехватывало, искрилось и гасло на экране. Когда отыграл последний кадр, под прелестные отголоски мелодии из темноты выплыли крупные буквы, сложившиеся во фразу:

«Милая Сяо Цин, я люблю тебя всю целиком и буду любить тебя каждый год, каждый месяц, каждый час, каждую минуту, каждую секунду».

И ещё четыре слова:

«Выходи за меня замуж».

Хуан повернулся и увидел, что у Сяо Цин глаза на мокром месте. Слёзы лились ручьями. У неё спёрло дыхание. Дрожащим голоском она начала:

– Ты…

Хуан ничуть не менее дрожащим голосом проговорил:

– Это не я…

Во всём зале включили свет. Разом всё озарилось. Под экраном оказался маленький силуэтик, который стал медленно приближаться к ним сквозь ослепительный свет прожекторов. Чёрный костюм, девяносто девять алых роз у груди. Все черты его лица размывались, ничего нельзя было рассмотреть.

Наконец, силуэт встал перед Сяо Цин на одно колено и объявил:

– Уж прости, что я так бесцеремонно. Хотел сделать сюрприз.

Сяо Цин трясущимся голосом сказала:

– Но я вас совсем не знаю.

А тот отозвался:

– А это и неважно! Ведь все мы когда-то бываем не знакомы друг с другом! Я сегодня с тобой впервые познакомился онлайн. Сам не знаю почему, но ты меня с первого взгляда потрясла до глубины души. Ты сказала: «Пошёл вон!», и я сразу понял, что ты – та самая девушка, которую я искал всю жизнь. Я наспех собрал все фото и записи о тебе, подготовил всё, как получилось, и поспешил сюда просить твоих руки и сердца. Кто бы там рядом с тобой ни оказался, что бы у тебя ни было на сердце – хочу просто сказать тебе от души: милая Сяо Цин, если нам не суждено быть вместе в этой жизни, то я всё равно буду тебя любить и оберегать. Дай только шанс осчастливить тебя!

Хуан ощутил, как похолодела рука Сяо Цин, рыбиной соскользнувшая с его ладони. Сам Хуан весь взмок. Вновь основательно засосало где-то под ложечкой. И снова вокруг замерцали красные огоньки. Весь зал в этот момент разглядывал, обступал и снимал только их одних. Хуану показалось, что всё вокруг стало каким-то ненастоящим, будто не день влюблённых, а первое апреля.

Хуан повернул голову к Сяо Цин. Та сидела вся бледная. Губы её дрожали, как бабочка, трепыхающаяся в предсмертной агонии. Наконец, Сяо Цин потянулась, схватила с сиденья рядом попкорн и стала бешено кидаться им в парня во фраке, визжа во весь голос:

– Больной, больной…

Хуан проводил Сяо Цин до общаги. Они, вялые и подавленные, остановились у входа. В редкой чаще позади них виднелись обхватившие друг друга за шеи парочки, которым не хотелось расставаться.

Сяо Цин встала на ступеньки и улыбнулась ему:

– Не бери в голову. Всё пройдёт.

Хуан покивал. В голове у него было тускло. Одно жужжание.

Сяо Цин продолжила:

– И на товарищей не злись. Вам ещё долго быть вместе.

Хуан снова кивнул.

Сяо Цин добавила:

– И пусть все эти неудачники говорят, что им вздумается. Пройдёт день, и они не вспомнят, что сегодня было.

Хуан снова согласился.

Сяо Цин снова заговорила:

– А нам с тобой пока лучше не встречаться. Пускай каждый займётся своей жизнью. Подождём, пока утихнет, – и потом посмотрим, что будет.

Хуан на этот раз не кивнул. Да и Сяо Цин больше ничего не сказала, а развернулась и вошла в общежитие.

Над кронами деревьев только-только всходила новая луна. Подул вечерний ветерок, листья зашелестели. Хуан постоял ещё немного, разглядывая луну, и медленно побрёл к себе в общагу.

5

Встреча выпускников

Ян взял отпуск на праздник Весны, чтобы съездить в родные места. С ним связался одноклассник по средней школе по фамилии Лю. Дескать, лет десять уже прошло после школы, надо бы организовать встречу выпускников.

Отложив телефон, Ян не удержался от тяжёлого вздоха:

– Быстро же пробежали десять лет.

В намеченный день землю окутал плотный туман. За окном всё слилось в серую мглу. Ничего не было видно. Яна это немного обеспокоило, и он позвонил Лю, чтобы свериться, что всё в силе.

Тот заверил его:

– Всё по плану. Не зря же говорят, что цветы надо разглядывать в тумане. Так даже интереснее.

Ну Ян и поехал. Сквозь туман его вёл навигатор, проецировавший на лобовое стекло машины улицы, по которым он ехал, вкупе с динамично обновлявшимися изображениями других автомобилей и пешеходов. Путь преодолели без происшествий. Ян добрался до ворот школы. Там уже выстроилась вереница машин. Некоторые авто были поскромнее, чем у Яна, некоторые – чуток подороже. Ян нацепил маску с антитуманным покрытием и только тогда отворил дверцу машины. Маска была снабжена в районе носа мембраной, очищающей воздух. В проёмах для глаз так же, как и в машине, транслировалась картинка окружающего мира, так что у него перед глазами появилось всё, что туман скрыл из виду. Ян осмотрелся по сторонам и увидел, что школа была такой же, как он помнил. Всё так же возвышалась металлическая ограда, рядом с которой на кирпичной стенке по-прежнему отсвечивала золотом табличка