Со знанием дела заменив заднее колесо и переднее правое, учтиво кивнул. Без вопросов — заслужил плотный завтрак.

Костёр в бочке я развёл ещё в процессе ремонта. Невельской в это же время колдовал над канистрами, создавая фильтры для избавления бензина от воды.

Поглядывая на академика краем глаза, я заметил, как тот сначала процедил топливо, пропустив через старые женские колготки, которые нашёл в мусорке неподалеку. После этого он просто сливал топливо в старый тазик, который нашёл там же. И ждал. А потом начал черпать жидкость с поверхности, и без боязни заливать прямо в бензобак. На мой недоумевающий взгляд, сказал:

— Сначала мы избавили топливо от тяжёлых примесей. Вода тяжелее бензина, Карлов. Естественно, она оседает на дно. Если бы вам было интересно на физике, вы бы помнили, что бензин и нефть не тонут, а создают очень плотную плёнку на поверхности. Именно поэтому нефть всегда собирают при разливах в океане и на море именно с поверхности. То же самое происходит и на реках.

— Но проблема в том, что танкеры не плавают по рекам, чтобы я мог это узнать из образовательных программ, — улыбнулся я.

Тупой, так тупой. Чего поделать?

Он вздохнул, махнув на меня рукой и продолжил просвещать:

— Молекулярная масса воды восемнадцать грамм на моль, а бензин — это смесь углеводородов, и он не может меньше весить, потому и всплывает на поверхности воды. Всплывает, но не растворяется в ней! У него такое свойство: образовывать плёнку, которая и остается на плаву… Хотите почистить бензобак?

— Не в этих условиях.

— Тогда я разберусь с тем, что на дне. Не позволю бензонасосу качать до последнего.

Я кивнул, предпочитая готовить. Залив до полного бак на пятьдесят пять литров, и нацедив с десяток литров в одну из канистр, академик кивнул:

— Всё, теперь можно ехать.

Автомобиль отказался заводиться с брелока. Отреагировал лишь на второй поворот ключа, начал прогреваться.

Я посмотрел на дно тазика. Там быстро покрывалась ледяной коркой оставшаяся вода. Не соврала физика.

Датчик на наручных часах из «ратника-12» показывал, что температура воздуха упала до минус двадцати. В округе быстро замерзли все змеи и гнус, а медведи резко должны были впадать в спячку. Но скорее всего, ходили по округе и пытались добрать веса, шаря по помойкам или нападая на людей.

— Посмотрите на небо, Карлов.

Я поднял голову и обомлел. Над городом летела стая уток.

— Почему они не улетели по теплу несколько дней назад?

— Потому что они больше зависимы от температуры воды, чем воздуха, — пояснил академик. — Пока не начали замерзать водоемы, они кормились. Птенцы подрастали, крепли. Это природа, у которой на всё своё мнение, Роберт Алексеевич.

— В смысле та природа, которую вы загубили? — напомнил я.

Невельской быстро перевёл тему, поблагодарил Николая и сел за руль.

Мы продолжили путь, спешно покидая город. Странно было уезжать из этого оплота цивилизации. Здесь горел свет, а значит, по умолчанию работали чайники на кухнях. Домохозяйки наверняка включали по инерции пылесосы в квартирах, в которых из крана наверняка текла хотя бы холодная вода. А разберись местные коммунальные службы с отоплением, так и горячая. А если у кого стояли бойлеры дома, то горячая текла в любом случае.

Но академик молчал, что означало — надо двигаться вперед. Никаких передышек.

— Что, Карлов, вы в сомнении? — наконец, произнёс он.

— Никаких сомнений. Я рад, что мы не обрушили плотину ГЭС и не поплелись искать приключений на пятую точку по замерзающей воде.

— А ещё мы упустили отличную рыбалку, — усмехнулся он. — Но что ГЭС? Вы не видите, что город обречён?

— Почему? У них всё выглядит… прекрасно.

— Потому что магазины опустеют за пару дней, а склады за неделю, — ответил спутник. — Кстати, с первым сентября вас. Через пару дней можно будет петь песню Шуфутинского. Помните?

— Нет. Но надеюсь, что занятия в школах перенесены в связи с погодой, — буркнул я, не представляя себе школьных линеек при минус двадцати градусов Цельсия.

Отличное начало осени, ничего не скажешь. Впрочем, немного севернее в той же Якутии это была бы нормальная погода для осени. Разве что середины. А не начала.

— А я надеюсь, что, стартовав отопительный сезон раньше срока, тепла горожанам хватит хотя бы на полгода, — добавил Невельской, не желая тишины в салоне.

Слушать монотонное гудение мотора надоело. Орал он не в пример громче гибрида, но радости это не вызывало.

Я оглянулся. Как быстро надоедает нам мир, в котором ничего не происходит. Для людей, которые привыкли быть в курсе дела и всегда быть онлайн, тяжело сразу слезть с «информационной иглы».

— А я надеюсь, когда закончатся запасы провизии, мужики пойдут на водохранилище лёд бурить и добудут семье рыбы, — поддержал разговор, поглаживая автомат.

Вчерашняя засада научила держать оружие при себе. Даже броник под зимний костюм надел. Мало ли. Только в каске поверх шапки не удобно. Лежала на коленях рядом.

— Зимняя рыбалка? Это выход, — повеселел академик. — Но представьте полное отсутствие транспорта, мороз за пределами столетних показателей и одинокий человек тащит по льду волоком пешню.

— Что это?

— Это такое копье с мощным, тяжелым наконечником, чтобы лед долбить… или ледобур тащит. Наверняка ручной. Ведь в бензиновых давно нет топлива. А ледобур ожидаемо тяжелее. Пробурить им вручную можно совсем небольшой круг диаметром сантиметров двадцать максимум. А ещё нужно тащить на себе или волочь по заметаемым снегам сетчатую черпалку, чтобы лёд с поверхности убирать, складной стульчик, чтобы хоть как-то сидеть возле лунки, «махалки» или удочку, чтобы собственно, рыбачить.

— На санках довезёт, — буркнул я.

— Предположим, — не стал сразу спорить академик. — Но пришёл такой рыбак на берег, достал пешню и начинает долбить лед. Тридцать сантиметров, сорок, полметра… метр… Вы хоть представляете сколько времени ему нужно долбить пешней метровый лёд? Он уже весь взмок. А морозец то и рад.

— Костер разведёт. Чаем согреется, — вновь накидал идей. — Человек — приспособленец. Вы сами говорили.

— Предположим. Но вот он продолбил лунку, бегает вокруг неё, не дает ей замерзнуть, дергает снасти: удочкой там или махалкой машет.

— Что ещё за махалка?

— Это, по сути такой кусок короткой, плотной палки, на конце которой привязана леска. С другого конца лески привязан металлический «краб» с парой-другой крючков или блесна. Всё, что может блестеть, чтобы привлечь рыбу. Предполагается, что она глупая и хватает приманку. А вся остальная снасть и нужна, чтобы её вытащить из-подо льда.

— Ну и