Приятно иногда пройтись пешком в этом мире, в котором люди слишком мало ходят! Тёплый ветер гулял по волосам, гладил щёку. Эти несколько сот метров до главного корпуса в пять этажей были бодрящей прогулкой. Попутно вспотели подмышки, участилось дыхание.

Как же мало мы ходим пешком в последнее время! Как быстро набираем лишний вес. Возможно, виртуальный доктор в чём-то и прав. Надо будет повысить интенсивность нагрузок с десяти минут до… пятнадцати. С завтрашнего дня. Или лучше с понедельника? Впрочем, липосакция не такая уж и дорога вещь. Откачать лишнее так же легко, как нарастить нужное.

Дополненная реальность подсвечивала здание, показывая основные данные об объекте. Если раньше на здании корпуса висели мемориальные доски, то с недавних пор они переместились в виртуальное пространство. И надписи: «Здесь с 1958 по 1977 годы работал выдающийся физик, основатель и директор института, академик Г. И. Будкер», а также «Институт ядерной физики СО АН СССР» подсвечивались жёлтым цветом с пометкой «это интересно».

Всеслав Олегович Доброславский уже ждал у центрального входа. Тучный глава комиссии топтался на месте в компании двух роботов: уборщика и охранника. Первый походил на тощего студента. Правда, был на гусеничном траке. Модель «Помощник», которую ненавидели все гастербайтеры за то, что лишила их работы не только дворников и чернорабочих, но и многих должностей на стройках, была в чём-то знаковой. Она изменила рынок труда.

Уборщик расправлялся с тополиным пухом, залетающим на территорию с первыми опадающими листьями. Сотрудник без зарплаты и социальной страховки ловко орудовал метлой. Он целый день работал на свежем воздухе, пусть и не ценил этого. Заряжался робот в ночи от выведенной для этого дела розетки-блока под козырьком здания. Лёгкий скрежет траков говорил о приличном техническом состоянии. Обычно хозяева использовали их до той поры, пока не вставали колом.

В арсенале этого робота была не только метла, но и лопата. Смена инструментов зависела от времени года.

Второй робот был шириной с дверной проем и не гудел вовсе. Робот внутреннего порядка линейки «Путы» большую часть времени находился внутри помещения, следя за центральным входом. Оружие ему не полагалось, но широкоплечий андроид позволял себе ударить током или оглушить рассчитанным ударом кулака.

В случае «боевой тревоги» его руки могли ломать кости рук и ног правонарушителя, но бить в голову, шею, торс и пах этой линейке по «закону робототехники» запрещалось.

Специалисты уверяли регулирующие органы, что ничего фатального человеку не грозило. По крайней мере, по задумке разработчиков. Потому таким «помощникам правопорядка» легко дозволялось «служить» в полицейских подразделениях и в охране любого типа.

Более проворные, но менее бронированные, чем военная линейка «Скаев», они заменили немало людей на своих постах. Из бывших или действующих военных. Ветераны горячих точек проклинали их, но тоже ничего не могли поделать с тенденциями трудового рынка.

Насколько я расслышал на подходе к зданию, этот «пут-4» получал наставления никого не впускать на территорию.

Это не сложно, учитывая, что учебный год ещё не начался. Студентов с аспиратами пока не ждали на практику. А все сотрудники догуливали последние дни отпуска… Такова была легенда.

На самом деле большинство из трех тысяч сотрудников института в последние несколько лет редко бывали на этой территории. Закрыли и практику для абитуриентов. Все, кто не имел дело к проекту «Ноосфера», были отодвинуты на второй план господином Невельским… Так меня проинформировали по внутреннему каналу.

Выходило, что здесь этот знаменитый академик был персональным властителем, хоть об этом мало кто подозревал. В миру же его имя было на устах у двух человек из трёх.

— Смотрю, ни одного автомобиля по округе, — обронил я и присмотрелся к Доброславскому.

Бывший военный, а ныне карьерист и бюрократ по своей сути, этот свободный от погон политик на пенсии давно имел пухлые пальцы и слабое рукопожатие. Старый мир, где надо всё ещё касаться людей, никак не мог умереть.

— Стараемся без лишнего внимания, — ответил он, сухо улыбнувшись.

После ощущения, что погладил змею, я перешагнул порог. Журналист и политик оставались в топ-десятке профессий, которым всё ещё требовалось общаться с посторонними людьми в силу профессии тет-а-тет. Разве что разговаривали они гораздо реже, чем раньше.

Сибирское отделение Российской академии наук непривычно пустовало. Детекторы безопасности провели полную диагностику на входе, затем зажглись зелёным огоньком, разрешая пропуск.

— А как же прибыли члены приёмки? — добавил я для приличия.

— Просочились по одному с самого утра. Меньше внимания — меньше угрозы, — ответил Доброславский басовитым голосом. — Не хотелось бы выстраивать здесь ряды «Скаев» с пулемётами наперевес. А если бы об этом событии узнали остальные журналисты, то с их кордоном не справился бы и полк Пут.

— Ясно.

— Для этого вы и здесь, Роберт Алексеевич. Чтобы без лишнего шума, тихо и профессионально донести важное миру. Причём по старой русской традиции — уже после того, как будущее свершится.

— Истина из первых рук, — кивнул я.

— Ваши заметки подхватят тысячи таблоидов по всему миру, как только выбросите их в сеть, — добавил он. — По нашим прогнозам, уже в первую неделю они выйдут на ста двадцати языках. Прочие подхватят на неделю позже и донесут голодающим Африки.

— Сделаю в лучшем виде, — уверил я. — Но немного жаль, что вы отказались от трансляции онлайн.

Он убрал улыбку.

— Так надо. Вы же понимаете, что там, где Невельской, творится современная история?

Я кивнул. Давно привык к многомиллионной аудитории. Глас народа. Мировой рупор. Как же. По сути — просто цифры!

В журналистику я перешёл из видео-блогерства, иначе — влогерства. Наскучил деградировать в комментировании игр, в которые сам же и играл после детского дома.

Хейтеры открыли глаза на низкий интеллект комментатора, после чего всерьёз занялся самообразованием, окончил удалённо факультет журналистики и погрузился в реальный инфопоток с головой.

Он был таким плотным, что времени обзавестись семьей не оставалось. Межличностные отношения становились роскошью, которую я себе позволить не мог.

— Я могу поговорить с господином Невельским до презентации?

Доброславский покачал головой, ускорившись на ступеньках. Основу исследовательской инфраструктуры Института составляли уникальные научные установки и стенды, но в самом пятиэтажном здании ещё советской постройки полностью игнорировали слово «лифт». Так что идти приходилось пешком. Что не нравилось ни ему, ни мне.

Но переходы недолго водили нас по этажам. Глава приёмки вдруг открыл дверь большого конференц-зала, и я перешагнул порог помещения, где творилась не столько современная история, сколько черновики будущего.

В центре стояло строение, похожее на небольшой Адронный Коллайдер. Учитывая