Из пола кабинета медленно поднялись невидимые столпы воздуха, Миранда жестом пригласила Кэтрин прилечь, кушетка на воздушной подушке сомкнулась вокруг ее тела, мягко поддерживая все его изгибы. Миранда надела ей на голову шлем для сканирования. Легкая мелодия наполнила пространство комнаты, и Кэтрин провалилась в сон.

Гл а в а 3

ВЕСНА

— Хозяйка, позвольте помочь вам с розами, я не могу допустить, чтобы вы причинили себе вред. Розы могут уколоть вас!

— Глупости, Генри, — ответила Стелла и ласково посмотрела своими миндалевидными зелеными глазами на домашнего робота. — Заботишься обо мне, как о маленькой девочке.

— Точно так же вы заботитесь о вашем сыне, хозяйка. О вас, в свою очередь, заботится муж. Все люди заботятся друг о друге. А о людях должны заботиться роботы.

Генри — робот-андроид, неотличимый от людей. Его кожа содержала два вида коллагена: искусственный и натуральный. Это позволяло ему «стареть» вместе с хозяевами, чтобы они не чувствовали свой возраст, глядя на вечно молодого робота. Генри был запрограммирован не только как работник, а как друг человека. Его привязанность к хозяевам с каждым годом только крепла, это тоже плод многолетней работы Инженеров. Интеллект Генри никак нельзя было назвать искусственным: любовь, преданность, сострадание, юмор, заложенные программой, почти не отличали его от людей. Он даже мог обидеться!

— С твоей логикой не поспоришь, Генри, — улыбнулась Стелла.

Черные, как смоль, волосы Стеллы выбились из-под ободка и покачивались на ветру. Маленький рост и худощавое телосложение придавали ей очарование хрупкого существа. Стелла на минуту отвлеклась от работы в саду, вспомнив первую встречу со своим мужем Михаилом, тогда еще курсантом последнего курса Колледжа Инженеров. Каждая девчонка мечтала познакомиться с Инженером. А Михаил Ратников учился не просто на Инженера, на капитана Временного корабля! И Стелла влюбилась в него без оглядки. Да и как не влюбиться в такого красавца? Высокий рост, открытый взгляд серых глаз, светлые волосы делали его похожим на богатыря из русских сказок. По сравнению с маленькой Стеллой, он выглядел настоящим великаном.

Они познакомились во Флоренции, прекрасном старинном городе на бывших итальянских территориях. Буйный теплый май обнимал город, мост Понте-Веккьо отливал желто-красным в лучах заката и отражался в реке Арно своими знаменитыми тремя арками под коридором Вазари. Красное солнце разрисовывало черепицу соседних домов тысячью багряных оттенков. Старинные здания соседствовали с современными домами-шарами, это смотрелось нелепо и портило вид, открывавшийся с флорентийских холмов. Лётные шары то и дело сновали над городом: парковались, снова взлетали, напоминая разбросанные теннисные мячики.

Людей на улицах было немного, почти все сидели в своих маленьких круглых домиках, погруженные в виртуальный мир, прерываясь только на еду и сон. В течение пятидесяти лет после окончания Вирусной войны общество постепенно разделилось на образованных людей и серую массу, которая не работала, не училась, не приносила пользу, а только паразитировала, потребляя бесплатные блага новой высокоразвитой человеческой цивилизации. Они не понимали смысла своего существования и просто прожигали жизнь. Такие люди стали совершенно неприспособленными, случись что: новая война, глобальная природная катастрофа вроде Всемирного потопа, они вымрут, как тепличные растения.

С каждым годом пропасть между необразованными и образованными людьми расширялась, что совершенно не волновало первых, но настораживало последних — думающих. Современные жители Флоренции даже не понимали, зачем в их городе столько музеев, они в них не ходили. Многие вообще не умели читать, да и для чего учиться, если все необходимые потребности удовлетворялись бесплатно?

Михаил Ратников приехал во Флоренцию на выходные из Рима, где учился в Колледже Инженеров. Он стоял в центре зала Боттичелли и долго рассматривал картину «Весна». Стелла сразу обратила на него внимание. Теперь люди редко ходят в музеи, всё можно посмотреть с помощью оцифрованных голограмм. А курсанта Колледжа Инженеров в галерее Уффици Стелла вообще видела впервые. Она тихо подошла и спросила его:

— Что вас привлекает в этой картине? Вы уже минут десять стоите перед ней.

Он обернулся и встретился с ней глазами. Михаил никогда прежде не видел таких глубоких, редкой красоты зеленых глаз. От смущения он не мог вымолвить ни слова, а только стоял и благодарил судьбу за то, что Стелла заговорила с ним первая. Сам бы он никогда на это не решился.

— Девушка в центре очень похожа на мою мать, — наконец, выговорил он, стараясь не смотреть Стелле в глаза и делая вид, будто увлечен только картиной.

— Ваша мама необычайно красивая, — сказала Стелла. — Вы на нее очень похожи. Она тоже вдохновляет художников?

— К сожалению, мама умерла, — ответил Михаил. И отец тоже. Они были Инженерами-биологами, погибли в дальних колониях. Инопланетные хищники не оставили им шанса.

— Извините.

— Это было давно, я был ребенком, но образ матери до сих пор в моей памяти. От нее осталось много голограмм, но они не передают ощущений, которые помнит душа. А эта картина смогла.

— Да, картины передают образы живыми, кажется, они сейчас сойдут с полотен и заговорят с нами. Так могут писать только великие мастера! Боттичелли влюбился в Симонетту Веспуччи — девушку, которая похожа на вашу мать. Но она была замужем, и Боттичелли знал, что любит ее безответно. Если приглядеться, на всех его картинах она — главная героиня. К сожалению, Симонетта тоже умерла молодой.

Черные волосы Стеллы водопадом рассы´пались по ее плечам, когда она порывисто зашагала к картине, показывая на Симонетту.

— Вы экскурсовод? — Михаил бросил быстрый взгляд на Стеллу и тут же потупил глаза.

На ней было платье в стиле ампир, мода на который опять вернулась. Легкие волны шелковистой ткани светло-фисташкового оттенка струились почти до пола, подчёркивая цвет ее глаз, придавая еще большую легкость и женственность облику. Тонкие точёные руки часто жестикулировали, но это, видимо, оттого, что она долгое время жила на бывших итальянских территориях, и стиль подачи информации итальянцев, когда они размахивают руками, стал для нее родным.

— Нет, — улыбнулась Стелла, — я учусь в Колледже Искусств. Здесь, во Флоренции. Сейчас готовлю доклад о Боттичелли. Нашего старенького профессора считают чудаком — он заставляет студентов ходить в музеи, когда остальным учителям достаточно голограмм. Сначала я не понимала, зачем тащиться через весь город, тратить время, ведь одна кнопка в СИС — и голограмма у тебя в центре комнаты. Но