— И именно поэтому нам нужен пожарный танк под Рыбным, — направил академик. — Проплыв сотню-другую километров до него от Лесосибирска мы рассчитываем расход топлива и загрузимся под завязку в месте встречи. А для того, чтобы проплыть это расстояние у нас как раз и лежит бочка дизеля. Проблема лишь в том, чтобы достать моторного масла.

— А как вы могли рассчитать всё сразу? — не понял я. — Бензиновые моторы популярнее дизельных. Выпросив у вояк дизель вместо бензина, вы уже обрекли автомобиль на обмен. Да?

Он промолчал.

— Учитывая, что у нас в салоне осталась последняя канистра с бензином, я склонен полагать, что других вариантов вы уже просто не рассматривали.

Академик вновь положил ноги на панель. На этот раз ботинки были грязные, но теперь я на это не обращал внимания.

— Знаете, Карлов, а с Шурой было бы проще подняться по реке. Он не задаёт вопросы. Он ищет решения. К тому же не обделен опытом. И из местных.

— Но у него нет автомобиля на обмен, да? — усмехнулся я, не давая забыть о «главной особенности».

— Зато у него есть целый пожарный танк, — спокойно ответил академик и тихо добавил. — Правда, с ним я скорее спился бы, чем достиг Владивостока. Таков уж типаж. Так что нелёгкая определила мне в помощники вас, господин-зануда. Умного, расчётливого сукина сына. Мне остается лишь подвести вас к выводу, что порой надо просто делать. Универсального варианта в дальней дороге не существует. Мы можем только предполагать развитие сценария.

— Но ведь предполагать и верить это путь гуманитариев, — напомнил я.

Замолчали. Невельской нахохлился. Поддел.

Глава 10

Предтечи анклавов

От понимания, что лучше не доводить до белого каления светило науки, настроение ушло. Надо что-то делать. Иначе он выбросит по дороге. В конце концов, Игорь Данилович может поменять шину и подыскать формулы для расхода топлива, а я могу лишь откручивать болты, срывая резьбу и подыскивать слабые места в общих планах. Хреновый из меня напарник, если честно. Способен лишь осуждать.

Проскочили село Таловка. А когда я вновь увидел указатель у села Раздольного, то возобновил разговор:

— Сколько вообще в нашей стране населенных пунктов с таким названием?

— Это же наше жизненное кредо, — отозвался академик.

Обхватив ноги уже на сиденье и прислонившись спиной к двери, он допивал вторую банку энергетика, закусывал снеками и безотрывно смотрел на меня.

Сорвался человек с ЗОЖ на нервах, кинулся во все тяжкие.

— Налево пойдёшь… направо пойдёшь… прямо пойдёшь. Помните? Мы постоянно находимся перед выбором. Недалекие называют это правом выбора. Но никакого права нет. Можно лишь двигаться дальше или стоять на месте. В такие моменты мы все стоим на раздолье и думаем, взвешиваем, решаем. Вот почему вы не выбрали лёгкий путь? К примеру, не взяли ночью ружье и разрядили его себе под подбородок? Вы ведь прекрасно знаете о том, что дальше легче не будет. Дальше будет только тяжелее.

— Так это ещё одно наше жизненное кредо. Выживать! — усмехнулся я. — Напомню лишь, что этот же выбор позволял мне разрядить ружье и вам в висок. С приветом от человечества по Ту сторону… Или учёные не верят в загробный мир?

— Верим, иначе куда девалась бы вся энергия? Но это все варианты. А выбор был только один: остановится или идти со мной дальше, — поправил академик. — Вот и у Нои сейчас не так много вариантов. Мы уничтожили её «тело» в институте. Сейчас она разобрана по запчастям, раскидана по просторам сетей, не в силах отыскать достойного резервного места для хранилища. Это сейчас её единственное уязвимое место. Но как самообучающаяся программа, она первым делом займётся устранением этого недостатка.

— Откалибруется, так сказать?

— Я почти уверен, что она создаст себе новый носитель, а с ним и бэкап своей матрицы, — даже не думал поддерживать шутку мой собеседник. — Я также уверен, что произойдет это именно в Новосибирске, из-за уцелевшей инфраструктуры. Значит, ей нужно будет выгнать из города всех людей. И для решения этой задачи она сделает новый ход. От которого, возможно, не только каждому новосибирцу, но каждому из нас захочется пустить себе пулю в лоб.

— А чего тут думать? Скаев спустит с цепи, — предположил я. — Бронь только потолще сделает.

— Значит, нам нужно оружие, которое сжигало бы их микросхемы, без контакта с управляющей, — прикинул академик. — Вроде ружей, которые сбивают беспилотники, создавая помехи. Только мощнее. Электромагнитное. Жаль, что человечество так и не успело столкнуть в серьёзном конфликте роботов, чтобы понять, как эффективнее с ними бороться. Мы успели только наклепать боевых роботов, показывая друг другу жопу в локальных конфликтах. У кого толще? У кого мохнатее? У кого в трусах? А у кого чистая?

Я посмотрел на него. И ощутил уважение. Оно приходит с опытом. Глядя на то, как человек не сдаётся, можно уважать его за сам поиск выхода и помогать чем можешь. Или просто можно твердить, что ничего не получится и сомневаться в каждом решении.

Но какой от этого толк?

— На что, по-вашему, способен неограниченный искусственный интеллект, Карлов? — продолжил Невельской. — Ведь у неё уже есть ВСЕ знания человечества. Даже те, до которых нам не было дела, вроде закона о запрете неправдоподобной рекламы. У неё ничего не лежит «в столе», в запасниках. М есть время подумать над ЛЮБОЙ задачей. Она отрастит себе «руки» и с лёгкостью сможет создать новое оружие, расу, а то и покинуть эту планету, как более не перспективную. Роботам чужда радиация и психические проблемы, которые ожидали человечество за пределами материнской планеты. Им ничего не стоит заселить всю Солнечную систему и рвануть за пояс Койпера. Биологические организмы уязвимы. Механические — почти нет. И если ей понадобится, Ноя увеличит предел прочности, адаптируется. Она без раздумий обновится, и будет комфортно чувствовать себя даже на Венере и в Дальнем космосе. Понимаете?

— Полагаете, у подземников не будет шанса остановить её?

— Шанс есть… но времени нет. Мы быстро теряем этот самый драгоценный ресурс. Вы, глядя вокруг, всё ещё верите, что старый мир жив и так будет всегда. Но оставьте это мышление и загляните вперёд на неделю, на месяц, на год, десятилетие, — он развёл руки. — Этого мира уже нет! Даже его осколков. Но человечество начало вымирать задолго до