Жук мощно оттолкнулся, крылья взмахнули и засновали вверх-вниз, как гигантские опахала, взвихривая воздух и взметая седые волосы старика.

Они взлетали по крутой дуге и пронеслись среди полуголых ветвей клена. Багровый пятипалый лист, громадный, как праздничное панно, проплыл рядом, раскачиваясь и желая счастливого пути.

Старик бросил прощальный взгляд на землю: там, уменьшаясь с каждой секундой, поворачивалась, пропадала в холодном блеске солнца крыша его дома. А здесь, в небе, их уже поглощала тень облака, а потом и оно само.

Они влетели в пушистый космос, дохнувший ему в лицо свежей ледяной прохладой; в таинственное царство сил, тонкое взаимодействие которых управляло жизнью облака и превращало пух — в каплю, аморфное — в строгую форму, невесомое — в тяжесть…

СЕЙЧАС ОН УВИДИТ ЭТО СВОИМИ ГЛАЗАМИ!

4

Прошло минут десять, а старик не возвращался. Сопровождавшие забеспокоились. Прошло еще пять минут.

— Идем, — принял решение старший.

Громыхая по железу, они поднялись на гребень крыши и обогнули печную трубу.

Старик лежал на спине, вольно закинув руки за голову, как лежат мальчишки, наблюдая за движением облаков, полетом птиц или безотчетно любуясь вечными красками природы.

Он глядел в небо неподвижным взором. Таким неподвижным, какой никогда не бывает у живого человека, даже если он замер в предельной сосредоточенности перед тем, что разглядывает или силится разглядеть…

Там, над ним, в высоком небе осени, два ветра гнали навстречу друг другу белое облако и темное облако. Облака соприкоснулись и стали вливаться одно в другое. Белое победило. Светлый воздушный замок, холодный и величавый, вознес свои громады от края до края небес, весь в игре легких теней и подсвеченный снизу закатным солнцем.