К утру я наконец-то зарыл яму. Скорее всего, никто так и не узнает, что под камнем лежат два скелета, охраняющие выдуманный клад. Один рыбий, другой человеческий.

Вести машину было почти невозможно.

После я провалялся три недели в госпитале, где мне ампутировали две фаланги пальцев и зашили нижнюю губу. Уходя из госпиталя, я забрал свои вещи. Зеркало было на месте.

Я вернулся домой. Теперь я знал, что слушаться советов Зеркала нужно обязательно. Я посмотрел – лицо той девушки было на месте. «Как мне найти ее?» – подумал я и подождал ответа. Ответа не было. Только сейчас я заметил, что лицо девушки неподвижно.

Зеркало перестало быть Зеркалом. Оно не показывало ничего, кроме женского лица. Я тряс его, тер, умолял, бросал в кипяток и поливал уксусом, держал на солнце. Оно оставалось неподвижным портретом. Не знаю, что произошло.

Теперь я ищу ее, я ищу ее до сих пор, хотя знаю, что никогда не найду. А что мне остается делать? – ведь ее портрет всегда со мной. А если я найду ее, то зачем я ей нужен? У меня нет ни работы, ни денег, ни настоящего образования. Я ничего не умею. До сих пор мне всегда помогало Зеркало. Сегодня у меня уйма неоплаченных долгов и последняя двадцатка. И Зеркало – неподвижный портрет моей судьбы, с которой я никогда не встречусь.