Краешек солнца коснулся горизонта. Стало ужасно холодно. Воздух был совершенно сух, он врезался в нос, горло и легкие, как острый нож. От нестерпимой боли на глазах у Брайанта непроизвольно выступили слезы — они не успевали скатываться по его щекам и просто замерзали на запыленном лице.

Наконец, поисковые группы начали возвращаться на корабль. Мучаясь от холода и нетерпения, двое беглецов еще сильнее напряглись в ожидании. В скором времени крейсер плавно взлетел в раскатах грома и вспышках пламени и устремился на север, к горам.

Хью и Джим с трудом поднялись на ноги и бросились бежать.

Солнце опустилось еще ниже, и свет почти померк. Брайант на бегу пытался одновременно следить и за пилоном, почти неразличимым теперь в красной дымке, и за компасом в собственной руке. Он очень устал и замерз, и теперь к его горлу подбирался страх. Бескрайняя, темнеющая на глазах равнина расстилалась вокруг него и казалась бесконечной, и на ней обязательно нужно было найти определенную точку — вход в город. Найти, не имея ни света, ни времени на поиски. Рядом несся Фелтри. Он бежал тихо, не задавая никаких вопросов — возможно, просто не хотел слышать ответы…

Напрягая зрение из-за ветра и почти полной темноты, Брайант в последний раз посмотрел на пилон и убрал компас.

— Это должно быть здесь, — вымолвил он, показывая куда-то себе под ноги.

Джим посмотрел на поднимающуюся пыль и на свои ноги, которые, казалось, вязли в темной крови, и ничего не увидел.

— Разойдемся немного, — по-деловому сказал его спутник. — Ищи вход. Возможно, придется копать!

Как две неуклюжие собаки, ищущие некогда закопанную добычу, они опустились на четвереньки и принялись торопливо рыться в пыли. Солнце полностью скрылось за горизонтом, и равнина почернела. Даже последние неясные отблески света исчезли без следа. Однако им все-таки сопутствовала удача. Замерзшие руки Брайанта нащупали под слоем пыли что-то твердое.

— Вот, — прохрипел он, делая каждый вдох со все более серьезным усилием. — Вот оно, копай!

Фелтри заработал руками, как заведенный, яростно отшвыривая в разные стороны пыль и мелкие осколки камня.

— Достаточно… — выдохнул Брайант, показывая на появившийся из-под земли стержень. — Здесь. Рычаги расставлены по кругy, чтобы вход легче было найти.

Он с силой надавил на стержень, и чернота на земле зашевелилась. Послышался приглушенный звук, и в глаза беглецам ударил свет. От поверхности отделилась круглая металлическая секция, с краев которой сыпалась пыль, и в лицо Хью подул порыв теплого воздуха. Он посмотрел на Фелтри в мягком белом свете, рассмеялся и крепко обнял его за плечи.

— Давай, заходи, — сказал он, сделав приглашающий жест.

Они пролезли в металлический люк и оказались на полу, тоже металлическом, перед толстой колонной с панелью управления.

— Это работает точно так же, как лифт, — уже успокоившись, пояснил Брайант.

Затем он нажал на маленькую кнопку панели управления, и пол стал мягко опускаться в глубину шахты с металлическими стенами. Крышка люка над ними при этом опустилась на свое место, отделив их от суровой ночи. Они оказались в тепле, под ярким светом, в помещении с голыми стенами и единственной дверью. Хью достал из кармана талисман и поцеловал его.

— Разве я тебе не говорил? — сказал он, продолжая радоваться, как ребенок. — Видишь, все в порядке. Мы дома.

И он резко распахнул дверь.

ГЛАВА III

СПУСТЯ МГНОВЕНИЕ БРАЙАНТ интуитивно почувствовал тревогу: что-то было не так. Он стоял прямо за дверным проемом рядом с Фелтри, и это само по себе было странно, хотя бы потому, что раньше он входил сюда только в одиночку. Внезапно его охватила ненависть к спутнику. Непонятно почему, но он связал возникшую тревогу с Джимом. Ему нельзя здесь находиться, подумалось Хью. Никому другому нечего было здесь делать. Это было его место, только его.

В то же время он прекрасно осознавал нелепость такой позиции, особенно после всех уже пережитых вместе с Фелтри потрясений и тех усилий, которые он сам приложил, чтобы сейчас его друг был здесь. Но долгое переутомление и страх, который периодически заполнял всю его душу, не давали ему мыслить логично. А отбросив логику, он не мог избавиться от ощущения, что момент возвращения должен принадлежать только ему и что Джим здесь лишний. Однако у реальности есть законы.

Брайант медленно прошел через маленький круглый дворик, вымощенный голубым камнем, направляясь к открытым воротам из белого металла. Он помнил эти ворота. С тех пор, как он проходил через них в последний раз, двадцать один год назад, ничья другая рука не могли прикасаться к ним. Он попытался вспомнить, оставил ли их открытыми, но не смог.

Его напарник шел немного позади, ступая тихо и безмолвно. Он помнил, как Хью довольно много рассказывал о городе во время их пребывания на борту корабля-разведчика. Фелтри был тактичным и достаточно мудрым человеком. Он понимал, что город был для Брайанта всем — и товарищем по играм, и компаньоном, и чудом, и мечтой. Он сделал все от него зависящее, чтобы Хью воссоединился с городом — со счастливой частью своей жизни — как можно спокойнее и естественнее. Но чтобы не отстать, ему приходилось держаться поближе к товарищу. И его воспаленные от пыли глаза смотрели вокруг не только настороженно, но и с изумлением, даже с восхищением.

Пройдя за ворота, они оказались на длинной прямой аллее, которая тянулась между рядами домов к отдаленной площади, которую Хью называл Плаза. Здания там были невысокими, самое большее в три-четыре этажа. Судя по их обшарпанной облицовке и смягченным очертаниям декоративной резьбы, они были очень старыми, построенными задолго до того дня, как защитный купол заменил людям небо, навсегда закрыв все от ветра, дождя и мороза. Сам купол над домами, покрытый красной пылью, образовывал низкий свод, превышая самые высокие здания не более чем на пятьдесят футов. Для Брайанта находиться там, под сводом, было привычно, Фелтри же всем телом почувствовал клаустрофобию, переходящую в панику, так что его даже передернуло. Он с ужасом посмотрел на плотные ряды колонн, поддерживающих купол, и они показались ему солдатами, марширующими гуськом за рядами домов. Но приглядевшись, он отметил про себя, что колонны должны были быть очень прочными, и сам купол тоже. Это немного его успокоило.

В городе было