Вернулся почти полчаса спустя. На улице к тому моменту стемнело окончательно. В этом районе ложились рано, так что окна в домах, по словам журналиста, были темными. Можно было выводить пленника и увозить прочь. Едва ли кто-то что-то увидел бы. Да даже если за домом следит кто-то из коллег незадачливого шпиона, переживать не о чем: темнота скроет всё. А Крио еще и накинет полог невидимости ненадолго.

Все трое направились в пристройку за пленником.

* * *

— Что это у него с лицом? — Агнес нахмурилась, склонилась к спящему.

Грудь того ровно вздымалась и опадала — он спокойно спал. Кажется, его даже кошмары не мучили. Фиона подошла ближе. Подруга подняла голову, оглядела ее и журналиста.

— От зелья правды такого быть не должно, — растерянно проговорила она. — Да, сердце может не выдержать, если сопротивляться действию… но тут, — она дернула плечом и снова опустила взгляд на пленника.

На бледной щеке ярко выделялись полоски лопнувших капилляров.

Ничего, в общем-то, удивительного. Парень испугался, провел больше, чем полдня, связанным. А потом вовсе силился побороть действие зелья. Странно было бы, если б всё это не оставило на нем следов.

В конце концов, он мог и просто удариться лицом. Пытаясь выбраться из пут, или когда бился, будучи бессознательным.

Вот только лопнувшие под кожей капилляры образовали не синяки и не пятна. А какой-то символ.

— Опасность, враги рядом? — недоуменно спросила Агнес.

— Что? — удивилась Фиона.

— Такой знак используют наши солдаты… и не только они. На границах, в опасных местах. Это наш знак предостережения! Он означает — грозит опасность. Где-то рядом враги. Его оставляют солдаты, попавшие в засаду на границе. Или дипломаты, или разведчики, что провалились, для своих связных. Предупредить своих. Этот символ придумали в Маноре полторы сотни лет назад, во время одного из конфликтов. Хотя говорят, что похожий символ был в ходу у мерсийских заговорщиков.

— И как он нарисовал это сам на себе? — недоуменно вопросил Крио. — Или кто-то нарисовал это на нем, — прибавил он, проверив путы на руках.

— Это, — Фиона осеклась. — Я ведь вернула амулеты в комнатах. А здесь их как не было, так и нет…

— Хотите сказать, это ваши привидения так его размалевали? — ухмыльнулся Крио.

Фиона дернула плечом.

— Так, а больше некому, — заметила она. — Он один здесь был! Не считая их.

Агнес задумчиво поглядела на нее.

— Не считая их, — повторила она, словно пробуя слова на вкус. — Ну да, мы его здесь оставили одного. Кто-то из его сообщников, если бы заявился сюда, освободил бы его и помог удрать. Спрашивается — о каких врагах предупреждают призраки? — и тревожно огляделась.

— Хотела бы я знать, зачем они это делают! — пробормотала Фиона.

Вопрос-то не праздный! Что за интерес у призраков былого? Да, у них есть свои виды на нее, Фиону. Но… они опасаются, что крутящиеся вокруг дома шпионы могут их планы разрушить?

— Ладно, — она встряхнулась. — Я подумаю после, что это может означать. Выводим его?

— Да, — Крио наклонился, развязал пленнику ноги. А его самого закинул себе на плечо. — Идем! — и зашагал к выходу.

Связанный шпион кое-как перебирал ногами. Кажется, проснуться ему не удавалось. Фиона выходила последней, неся лампу. Воздух внутри помещения показался ей в какой-то момент холодным. Если не сказать — ледяным.

Мерзкий сквозняк коснулся щеки, продрал ознобом через одежду, когда она собиралась шагнуть за порог. Поневоле она замерла на пару мгновений, вглядываясь в темноту.

«Ты ошиблась, — шепнул невесомый голос. — Ты ищешь врагов не там. Сажа оставляет следы…».

Фиона, дернув плечом, вышла вслед за подругой и журналистом, захлопнула как следует дверь. И заставила стебли плюша заплести ее хорошенько.

Агнес обернулась к ней, окинула внимательным взглядом. Тоже заметила что-то не то? Миг — и она зашагала следом за Крио.

«Сажа оставляет следы, — повторило слабым, еле уловимым отголоском. — Любые следы, на лице трудно и мало. Следы, если сама не доверяешь».

Чушь какая-то. Фиона встряхнула головой и поспешила вслед за своими гостями.

Кинула взгляд на Агнес. Нет, не стоит задерживать их, чтобы рассказать о только что услышанном. Тем более, что она ничего не поняла. Сама разберется.

Шпиона погрузили в экипаж без труда. Крио подсадил Агнес, уселся последним. Фиона молча махнула рукой и отступила за калитку, задвинула щеколду. Экипаж тронулся прочь. Не дожидаясь, когда он скроется из виду, Фиона поспешила ко флигелю. Не хватало, чтоб появился кто-то из шпионов!

Если призраки не соврали, и рядом действительно кружит враг, стоит быть осторожной. И двери на ночь тоже следует запереть.

* * *

Отправила Кэнди спать, сама направилась в кабинет.

Мелькнула было мысль — зайти еще раз в пристройку. Или просто выбраться в основное здание через потайной ход. И тут же Фиона ее отбросила. Нет, страшно! А дергать Кэнди, чтоб подстраховала ее, тоже не слишком хорошо. Да и что сделает девчонка посреди ночи — рванет пешком следом за уехавшей Агнес? Если успеет.

Подтянула к себе лист бумаги с грифелем, пока услышанные слова еще звучали в ушах.

«Ты ошиблась, ты ищешь врагов не там. Сажа оставляет следы».

«Любые следы, на лице трудно и мало. Следы, если сама не доверяешь».

Откинулась в кресле, глядя на две фразы. Первая худо-бедно еще поддавалась расшифровке. Врагов она, Фиона, ищет не там. Кого призраки имели в виду — самих себя, или шпионов, кружащих вокруг нее? Возможно, и то, и другое разом. Не призраков минувшего нужно бояться, и не возможных сектантов Великого древа. А кого-то другого. Сажа оставляет следы — иными словами, память о ее преступлениях живет. Даже если ее и признали мертвой. И ее не раз догонит отголосок совершённого. Сажа еще не раз запятнает ее.

Но вот вторая фраза выглядела полнейшей бессмыслицей.

Любые следы… то есть, след любых ее действий. На лице трудно и мало — их останется на ее лице мало, и трудно будет различить. Или трудно ей будет скрыть их, и мало помогут ей попытки уйти от прошлого?

Следы, если она сама не доверяет. Какое отношение следы имеют к ее недоверию?

И где, по мнению призраков, ей следует искать врагов? Быть может, они