— Подойди, Афарэх, — поманила она меня.

Женщина в очень тонких открытых одеждах сидела в саду. Не очень большом, но довольно изящном и тенистом. В основном тут расли фруктовые деревья, почему-то парные сикоморы (так и сажают у погребений), несколько дум-пальм и гранатовые деревья, правда без плодов.

Скорее всего их обглодали антилопы, священные животные богини Сатис. Пара их бегала по саду и гадила, но специально приставленная к ним служанка тут же убирала.

Без какой-то причины хозяйка дома провела изящной рукой по струнам арфы, которую держала в руках. Может быть, какая-то магическая подоплёка есть у этого жеста.

— Хлеб и пиво, госпожа, Анкетсат, — я приложил ладонь к груди. — Я готов выслушать вашу просьбу.

— Какой интересный мальчик. Твоё сердце не дрогнуло от звука арфы? — едва улыбаясь спросила певица богини.

Точно что-то магическое или ритуальное.

— Кажется, ваш инструмент нуждается в настройке, — не стал я врать. Жа и звучит загадочнее: мол, не просто так на меня твои трюки не действуют.

— А ты довольно прямолинеен, — сказала она, продолжая улыбаться. — Значит, я не ошиблась.

Я не понял, о чём она говорит, и видимо вопрос отразился у меня на лице. Детское тело обладает очень подвижной мимикой, и мне его пока не удаётся усмирить.

— О тебе ходят некоторые слухи, и я вижу, что они правдивы.

— Могу я узнать, что за слухи?

— Что ты вернул из преддверья Дуата управляющего царской каменоломней Саптаха. Что вот этот свиток, — она взмахнула оберегом от крокодилов, я узнал его по трём полоскам, которыми метил свою работу, — на самом деле создал ты. Я сравнила почерк, это определённо написано тобой, хоть и трудно узнать. Видимо, и слух о том, что ты начал учиться словам богов совсем недавно, тоже правдив. Так?

— Учитель Саптах забрал меня из деревни во время разлива, — ответил я только на последнюю часть. — Так что прошу соразмерять вашу просьбу с тем, что я юн и неопытен.

— Юн и неопытен, — повторила она, улыбаясь.

Как-то знакомо выглядит её лицо. Мне кажется, я видел его вот с такой улыбкой где-то в каирском музее. В виде каменного портрета или фрески, конечно же.

— Ты куда-то спешишь? — вдруг спросила она.

— Обычно, я провожу вторую половину дня за чтением, — сказал я, удивляясь, куда делось её обычное высокомерие.

Только я об этом подумал, как она его продемонстрировала:

— Мальчик, я хочу чтобы надписал мне амулет, — она выставила на столик небольшую фигурку из яшмы в виде иероглифа «са».

Такие спасательные круги используют рыбаки на Ниле. Они плетут их из тростника и надевают через плечо. Собственно со спасением, магической защитой этот амулет и должен ассоциироваться.

— Могу я взять его в руки? — уточнил на всякий случай.

Анкетсат кивнула и указала ладонью на амулет, приглашая.

Сначала провёл рукой рядом, не касаясь. Странное ка у этого изделия.

Я покрутил головой, ища какую-нибудь палочку, но в саду очень чисто, мусора не валяется.

Забывшись, не спросив разрешения, сорвал листок с граната, растущего поблизости. Толкнул им амулет, он упал на столик, а листок начал вянуть прямо на глазах. Я хоть и видел уже исцеление безнадёжно больного, но вот такое явное существование порчи и проклятия меня ошарашило.

— Адописная икона, — вырвалось у меня. Естественно, сказал это не на языке Двух Земель, но сразу же поправился: — Подложный образ.

Ходила такая история у нас в приходе. Даже имя конкретного пострадавшего называлось, правда, я его не знаю. Но вроде бы реальный человек.

Подарили ему икону, вроде бы правильную, написанную по каноном. Но человек начал чахнуть и слёг. Знающий человек понял, что под праведным образом есть подложный слой, осквернённый и порочный, с адскими сценами или образами дьявола — слышал обе версии, но они и не противоречат друг другу. Как только эту икону уничтожили (история умалчивает, как), человек начал выздоравливать.

Чуть успокоившись, я возмутился покушением на свою юную персону. Мне моя жизнь дорога как память.

— Что это за шутки? — повысить голос я не посмел, но и ласковым интонацию не назвать. Даже служанки всполошились.

Анкетсат отослала их прочь взмахом руки.

— Признаться, я и сама такого не ожидала, — она и в самом деле выглядела озадаченной. — Я держала его в руке, но как видишь, не постарела.

— Твоё ка, певицы самой богини, и ка листочка, оторванного от дерева, итак обречённого завянуть, нечего и сравнивать, — сказал я, размышляя вслух. — Носила бы день или два — вряд ли тоже заметила бы разницу. А спустя месяцы или даже годы…

Договаривать не стал, и так понятно.

— Ты же не на рынке купила его? Подарил кто-то?

— Разве так может быть? — она не стала отвечать на в общем-то риторический вопрос. Какая мне разница, кто ей желает зла. Небось, какая-то ревнивая жена. Например, Каапера, пускающего на Анкетсат слюни.

— Как? — не понял я вопроса.

— В форму защиты заложена вредоносная сила, — пояснила певица богини.

— Возможно он и защищает. Например, чью-то супружескую жизнь от коварной красавицы… Извини, — я понял, что сказал лишнего, продолжая свои теории.

— Я поняла тебя, — женщина проигнорировала извинения. Возможно, мне показалось, но она улыбнулась на слова «коварная красавица». — Видимо, и другой слух правдив. Седые волосы подходят к твоему старческому уму, не соответствующему возрасту тела… Как ты догадался?

— Амулет са правильно вязать. А у тебя он из камня. Это вызвало подозрения. Да и вообще, кто занет, что в узлы навязано, — пояснил я, и не желая вступать в диспут по амулетостроению (ещё спросит, откуда знаю про завязывание заклинаний в килы), поспешил распрощаться: — Раз твоё дело больше не актуально, тогда я пойду? Солнце скоро зайдёт, в темноте читать нельзя.

Естественно, в таком месте как библиотека, что по местным меркам недалеко от сокровищницы, никто не позволит зажечь светильник, даже если бы он у меня был.

— Постой, — она остановила меня, подняв ладонь. Опять включила режим «ласковая старшая сестра». — Я вижу, что ты сведущ в знаках. Можешь создать оберег для меня?

— Певице богини? — удивился я. — Разве Хранительница южной границы, великая Сатис не защищает тебя, свою приближённую?

— Разве будет хуже иметь дополнительную