— Если не будешь рвать сетку на двери, то до свидания, — сказал Берт.

— Ты нарываешься, приятель, — бросил отец. — До добра это не доведет.

— Да ну? — Берт пожал плечами.

— Когда у человека есть дом, милая женушка, работа в теплом местечке… Жалко все это терять.

Берт мгновенно насторожился.

— Я никому не советую мне угрожать, — сказал он.

— Мы зачем пришли? — спросил лысый. — Мы пришли все решить по понятиям, чтобы облегчить тебе жизнь, иначе эта угроза, как ты ее называешь, станет фактом.

— Так чего ждать? — сказал Берт и передвинул руку так, чтобы они увидели пистолет. — Заходите. — Он отпер дверь, сдвинув щеколду стволом пистолета. — Заходите, гости дорогие.

— У нас есть время, — сказал мой отец. — У нас есть время и есть возможности. А вы, мистер, только что вляпались в огромную кучу дерьма.

— Еще посмотрим, кто вляпался, — усмехнулся Берт.

Отец и его лысый приятель развернулись и пошли прочь. Я, подойдя к двери, стал смотреть, как они садятся в машину. Лысый — за руль, отец — на переднее сиденье. Когда они отъезжали, он, взглянув в боковое окно, увидел меня и улыбнулся, как лев в предвкушении добычи.

Я лег спать на кушетке в гостиной, а Мисси с Бертом ушли к себе в комнату. Я думал, они тоже легли, но когда перевернулся на другой бок, увидел Берта в прихожей, с деревянной коробкой в руках. Он достал из коробки какие-то штуки, рассовал по карманам пальто и вышел из дома.

Я вскочил, быстро оделся, проскользнул в прихожую и открыл коробку. Она оказалась пуста. Дно было выстлано тканью, но сама коробка — пуста.

Выскочив на улицу, я подбежал к живой изгороди и заметил Берта — он бодро шагал по улице. Я дождался, когда он отойдет подальше, и двинулся следом.

Прогулка получилась долгой. На улице было противно. Дул сильный ветер, моросил дождь. Берт шагал быстро. Тогда он был моложе — далеко не юноша, уже в годах, — но все равно я еле-еле за ним поспевал.

На очередном перекрестке Берт свернул за угол, и когда я сам туда добрался, его не было видно. Я растерянно замер: Берт как сквозь землю провалился. Мы уже вышли из района частных домов и оказались в той части города, где были большие многоквартирные здания. Я прошел вдоль длинного дома, тянувшегося целый квартал, остановился на дальней его стороне и заглянул за угол. Берт стоял на крыльце подъезда. Прямо под фонарем над дверью. Он поднял руку, в которой что-то держал, и разбил лампочку. Потом резко вогнал эту штуку — я только потом узнал, что это было, — между дверью и рамой. Раздался тихий щелчок. Берт открыл дверь и скрылся в подъезде.

Я поднялся на крыльцо, но не смог заставить себя войти внутрь. Стоял, ждал на улице, напряженно прислушиваясь, и вскоре услышал звук — как будто кто-то громко кашлянул. Потом был крик и снова — такой же странный кашляющий звук.

Еще через пару секунд дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. Передо мной был Берт.

— Черт, малыш! Что ты здесь делаешь?

— Я за вами следил.

— Это я вижу.

Он поднял автоматический пистолет стволом вверх и открутил глушитель. Сунул глушитель в один карман, пистолет — в другой.

— Так, по-быстрому. Пойдем отсюда. Не бегом, но в темпе.

— Вы его?..

— Да. Но не твоего старика. Он сейчас дома. Так мне сказал этот лысый удод, когда я спросил.

— Вы спросили?

— Ага. Очень вежливо. А когда он ответил, я его пристрелил. Пальнул дважды, для верности. Там был еще один дятел, про которого я не знал. Вышел из туалета. Пришлось пристрелить и его тоже. Буду с тобой откровенен, сынок. Они оба мертвы. Мертвее некуда. Ладно, давай-ка чуток поторопимся.

Конечно, я был ошарашен, но все же доволен. То есть те парни… Они ничего мне не сделали, в отличие от отца, но были на его стороне. Может, думали, что я вру. Может, думали, я заслужил, чтобы меня прижгли печной решеткой. Там, где мы жили, многие именно так и думали. Отец всегда в своем праве. Слово отца — закон. Кто не согласен, того следует вразумить. Кто не с нами, тот против нас.

Мы подошли к дому, где жил отец, где я жил вместе с ним до того, как сбежал к Берту. По обеим сторонам дорожки, ведущей к подъезду, тянулись кусты, которые никто никогда не стриг. Отцовская квартира располагалась на первом этаже, в дальнем конце коридора, слева от входа.

Остановившись в густой тени под кустами, Берт спросил:

— Ты уверен, сынок? Если кто дает дуба, это уже насовсем. А он все-таки твой отец.

— Он мне никто, Берт. Никто. Если он заберет меня обратно, то просто меня убьет. И вы это знаете. Я для него даже не человек. Просто вещь, которую он использует, а потом выбросит. Так было и с мамой. Мама была хорошая. Я до сих пор помню, как от нее вкусно пахло. А потом она просто исчезла. Из-за него. Она исчезла, а он остался.

— И все-таки он твой отец, — повторил Берт.

— Я не буду о нем жалеть.

Берт кивнул. Достал пистолет и глушитель, приладил глушитель на место.

— Ты подожди меня здесь. А еще лучше — иди домой.

— Вы не раз занимались такими вещами, да, Берт?

— Всю дорогу, — ответил он. — Я не горжусь тем, что делал. Но о сегодняшнем тоже жалеть не буду. О тех двух дятлах, о твоем отце. Они нехорошие люди. Может, это мне и зачтется. Не то чтобы прямо как отпущение всех прошлых грехов, но тем не менее.

— Я пойду с вами, Берт.

— Лучше не надо, сынок.

— Я пойду с вами.

Когда мы подошли к двери подъезда, Берт вручил мне пистолет, чтобы я его подержал, пока сам он будет открывать дверь. Замок он взломал маленьким ломиком буквально за пару секунд. Я отдал ему пистолет. Мы вошли стремительно и бесшумно, словно два призрака.

У двери отцовской квартиры Берт опять достал ломик, но я его остановил, схватив за руку. У нас был запасной ключ, который хранился в щели за дверной рамой. Если не знать, где искать, ни за что не найдешь. Но я знал. Щель была запечатана оконной замазкой под цвет дерева. Я протянул руку, отковырнул замазку, достал ключ и отпер дверь.

Я сразу почувствовал, что он там. Не знаю, как описать это словами,