Когда я доел, Берт налил мне еще кофе и предложил выйти на заднее крыльцо. Там под навесом стояли удобные кресла, в которые мы и уселись.

— Ну, выкладывай, — сказал Берт. — Ты же не просто так зашел в гости, как я понимаю.

— В кинотеатр приходили какие-то люди, — сказал я. — Нехорошие люди.

— Ясно.

— Они угрожали мистеру Ловенстейну, мне и Салли.

— Кто такая Салли?

Я рассказал Берту о Салли и о тех двух мужиках: как они выглядели и что говорили.

— Я знаю, кто они такие, — сказал он. — Но с ними сам я не знаком, понятно?

— Ага.

— Слушай, сынок. Теперь все не так, как было раньше. Мне уже семьдесят четыре года. Как по-твоему, я похож на крутого парня?

— По-моему, вполне похож.

— В тот, прошлый раз… в прошлый раз у тебя не было выхода. А теперь выход есть: увольняешься, ищешь другую работу. Тебя ничто там не держит.

— Мне там нравится, — сказал я.

— Да… понимаю. Мне тоже там нравилось. Иногда я скучаю по тем славным денькам, но дома все равно лучше. Я просто хочу спокойно жить, сидеть дома, смотреть сериал «Дымок из ствола». У нас с Мисси все хорошо. Она смирилась с моим темным прошлым, мы все забыли, и я не хочу волновать ее снова.

— Понимаю.

— Не то чтобы я за тебя не тревожусь, сынок. Не то чтобы я за тебя не болею душой. Но, опять же, мне семьдесят четыре. Тогда я был моложе. И действовать надо было быстро… а ты был совсем пацаненком… Один бы не справился. А теперь справишься. Ты можешь уйти. Или можешь сказать Ловенстейну, чтобы он им заплатил. Я бы именно так и сделал. Я бы им заплатил.

— Нет, — ответил я. — Не могу.

— Как знаешь, сынок, но я тебе вот что скажу: дело скверное. Эти парни от вас не отстанут. Те двое, что к вам приходили, и еще трое, которые всем заправляют. Всего, стало быть, пятеро.

— Откуда ты знаешь?

— Старые связи, сынок. Остались кое-какие контакты, еще с тех времен… до того, как я устроился киномехаником. Не то чтобы я был в курсе всего, что сейчас происходит в городе, но какие-то слухи доходят и до меня. Вот, кстати, давай-ка я поспрошаю, чего и как.

— Хорошо, — сказал я.

В тот вечер я включил проектор, но не смотрел на экран. Я даже не помню, какой был фильм. Я делал все, что положено. Менял катушки не глядя, поскольку все время смотрел на Салли, стоявшую под красной лампой у выхода из зала. Вид у нее был встревоженный, растерянный. Она постоянно оглядывалась по сторонам.

Те парни сказали, что вернутся в следующий вторник. Прошло только три дня, и я рассудил, что сейчас нам бояться нечего. Пока все хорошо. Но надо было придумать, что делать дальше. До вторника оставалось всего ничего.

Перед тем как закрыть кинотеатр Ловенстейн подошел ко мне и сказал:

— Я им заплачу.

— Да, — кивнул я.

— Ну, вот. У меня хороший бизнес. Сотня в неделю, конечно, тяжко. Но что я сделаю против этих ребят? Я вчера позвонил в полицию, и знаешь, что мне сказали?

— Что?

— Заплати им.

— Прямо так и сказали?

— Да. Как я понимаю, сынок, и у них вся полиция куплена на корню. Ну, может, не вся… но которые надо, те куплены. Они отбирают деньги у честных предпринимателей, и полиция в доле, точно тебе говорю.

Я подумал, наверное, так и есть. Если я хоть чуть-чуть разбираюсь в людях.

В тот вечер я опять проводил Салли домой, а когда вернулся к себе, оказалось, что Берт ждал меня у подъезда. Он сидел на крыльце, а рядом с ним на ступеньке стояла небольшая деревянная коробка.

— Что-то ты припозднился, малыш. Я уже собрался уходить.

— Извини — провожал Салли.

— Хорошо. У тебя есть подружка. Рад за тебя.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал я.

— Это ведь та, о которой ты мне рассказывал?

— Да. Но все не так, как ты думаешь.

— И как же?

— Никак. Если бы ей не было страшно ходить одной, она бы и не посмотрела в мою сторону. То есть она всегда милая и приветливая, но, черт… ты сам знаешь, Берт. Где я, и где эта куколка? Умная. Учится в колледже, на вечерних курсах.

— Да ну?

— Знает всякие умные слова.

— Симпатичная?

— Очень.

— Умная и симпатичная. Это славно, сынок. Такую нельзя упускать. Ты уж постарайся. И пусть все у вас будет. Ты заслужил.

Я указал взглядом на деревянную коробку.

— Что там?

Он похлопал ладонью по крышке:

— Ты знаешь.

— Да, знаю.

— Я тут поспрашивал по округе. Эти парни, что к вам приходили, отжимают себе территорию и отстегивают полицейским какую-то часть, чтобы те их крышевали. Банда у них небольшая. Пять человек, как я тебе говорил. Они тут недавно, но за дело взялись всерьез. И пока они еще толком и не развернулись. И знаешь, что я тебе скажу? Дай им волю, они развернутся так, что мало не покажется.

— Ясно, — сказал я. — Всего пятеро.

— Пятеро это не так уж и мало.

— Согласен. Мистер Ловенстейн говорит, он будет платить.

— Очень правильное решение. Самое мудрое. Но должен сказать, пройдет месяц, может, два, и одной сотней долларов он уже не отделается. Они потребуют пару сотен, а потом и все три. Выдоят из него все, что можно, а потом приберут к рукам сам кинотеатр. Они так и делают. Уже завладели кондитерской на углу. Очень скоро они отожмут и соседние заведения, а потом — весь квартал. А там, глядишь, замахнутся и на район. Такие люди никогда не уймутся. Им всегда всего мало.

Мы помолчали. Потом Берт поднялся:

— Ладно. Пойду я домой. А то сказал Мисси, что уйду ненадолго, а получилось надолго.

— Она видела коробку?

— Нет. Я постарался, чтобы она ничего не заметила. Она знает только, что я в свое время пошел по кривой дорожке, но потом завязал и устроился киномехаником, чтобы зарабатывать честным трудом. Она не знает о нас с тобой и о том, что нас связывает. Она тебя любит, говорит, ты славный мальчик. Она не знает, что в этой коробке. Коробку я оставляю тебе, но ты ее не храни. Избавься от греха подальше. Чтобы я ее больше не видел. Те парни, которые тебе нужны, живут в конце улицы. Кэриа-билдинг[59]. Последний этаж.

— А почему это здание так называется? — спросил я.

— Без понятия.