Время то ускорялось, то замедлялось. Да, известный эффект сознания при скуке или увлечении. Но при каждом взгляде на часы в углу смартфона, я не переставал удивляться скоротечности минут. Я точно не вышел из гостиницы в полночь, а пройдя всего ничего — пару километров, пересек черту нового дня.

Редкие автомобили о чем-то предупреждали меня вспышками фар, никто не останавливался.

Улица Эйнштейна, улица Тесла, улица Мора. Я крепко зажмуривался, снова открывал глаза и удивлялся названиям. В провинции такого не встретишь. Кругом улицы Ленина и Фрунзе, проспекты Карла Маркса и площади Калинина.

— Вы не видели этого человека? — спросила меня, появившаяся из ниоткуда женщина с пачкой фотографий в руках.

— Господи, напугали! — вскрикнул я, запыхавшись от быстрого шага вперемежку с никотином.

Я навел на незнакомку фонарь, но быстро убрал свет с лица, чтобы не слепить. До дома Альберта оставалось приличное расстояние, и лишние пит-стопы мне были не нужны.

— Дайте посмотреть, — взял распечатку. — Нет, точно нет.

— Пропал. Он, как и вы, что-то расследовал про наш город. Про загрязнения, выбросы, свалки. Возьмите листовку себе, вдруг увидите.

— Вы его родственница? — сворачивая лист бумаги и убирая карман, спросил я.

— Нет, слава богу, нет. Я просто волонтер.

— Ночь не лучшее время, чтобы расклеивать объявления. Да и опасно, — я начал душнить, опомнился и спросил: — Стоп! А откуда вы знаете? Так, погодите. Не-не-не! Я задам вопрос. Откуда вы в курсе, что я собираю информацию про НЛО?

— Весь Елейск говорит. Слухи разлетаются со скоростью звука, — ответила женщина и поправила ворот водолазки. — Разное обсуждают, стоит только вытащить серные пробки из ушей, многое о себе узнаете. И листовку заберите, вдруг встретите несчастного.

— А что обо всем думаете вы? Хотя бы в двух словах. Я уже схожу с ума от потока информации и загадок. Мистическое поле, свидетели летающего объекта, черное BMW в конце концов.

— Вот эта? — незнакомка указала, и я молниеносно обернулся.

В двадцати метрах от меня с выключенными фарами стояла та самая машина без номеров.

— Я не знаю точно, но они смотрят, кого забрать следующим. Инкассаторы душ. Местные называют их так.

— А вы не местная?

— Я здесь когда-то жила. Тридцать лет назад работала на комбинате в канцелярии, вела учет свиней и людей.

Я опешил. «Сколько-сколько? Тридцать? Ей сейчас максимум сорок».

— Как? То есть, постойте, мы в каком-то…

— Временном капкане, — продолжила она. — Все повторяется. Будущее практически не изменить, можно только скорректировать. Может, у вас получится прекратить…

Мы стояли на пересечении двух улиц. Сильный ветер бил мне в спину, подталкивал. Светофоры желтым цветом прокладывали путь.

— В этом замешано правительство?

— В этом замешано время и люди. Оно хочет всегда течь вперед, мы же — пытаемся его остановить, обратить вспять. Понимаете? Нет, вам, увы, этого не понять. Вы сами запутались в себе. Город вас съедает и физически, и ментально, как Эверест и восемь тысяч метров высоты. Делайте, что хотели или уезжайте немедленно.

В кармане завибрировал телефон, звонила Алиса.

— Важно. Я отвечу. Простите.

— Ничего страшного. Я пока прикреплю листовку на соседний дом.

— Да, слушаю, Алис, ну что? Здесь… здесь такое. Это не описать словами. Хорошо, не перебиваю. Говори. Стоп! Подожди, скажи, сколько у вас времени? Да, это важно. Говорю, важно, блин! — я спешил, нервничал, кричал. — И ты заметила, как быстро наступила ночь? Со мной все в порядке. Ну как сказать? Я? Где я? У гостиницы, — соврал и не заметил, как исчезла незнакомка.

— Послушай меня, пожалуйста. Уезжай скорей из Елейска. Правда. Тимур копал полдня. Никакой информации про инцидент нет. Никто не знает про НЛО, ни единой заметки, записки. Рядом с Челябинском, да, но объект оказался метеозондом; над Академгородком у нас, да, но по факту оптическое явление. Ну ты слышал про это. И ничего про Елейск. Только ИК, хрюхи и кризис девяностых. Вот и вся информация про Елейск.

— Как ничего? — я ускорил шаг в сторону Альберта, но повернувшись вправо, увидел стену дома. Картина шокировала меня настолько, что я чуть не выронил телефон. — Алис, погоди буквально секунду. Что… здесь… за дерьмо?

Боковая сторона обычной пятиэтажки восьмидесятых годов чуть ли не до второго этажа была заклеена фотографиями, то есть объявлениями, пропавших людей.

«Ушла из дома и не вернулась», «Отправился за город и бесследно исчез», «Худощавого… спортивного… телосложения», «Была одета в кожаную куртку… при себе имел рюкзак и борсетку с документами», «Последний раз ее видели возле памятника Гагарину», «Снял все деньги с банковской карты и пропал». Бесконечное число ориентировок, многие из них выцветшие, поверх многих были приклеены уже свежие, многие обезображены порывами ветра.

— Я перезвоню! — скинул звонок я, включил камеру и начал делать десятки фотографий с разных ракурсов, разных форматов. Включил видео.

Я нарыл то, что могло взорвать не только меня, но и весь мир. Если успеть это передать. Воображариум в голове нарисовал хоррор-картину: свинокомплекс, крюки, разделочная, трупы несчастных людей и животных.

Но запись и «фильм ужасов» прервал свет фар в спину. Я побежал, сжимая в руке смартфон, а другой крепко держась за надоедливый рюкзак. Бегать с ним неудобно. Он создан для переноски сэндвичей и ноутбуков «офисного путешественника», а не для «ночных пробежек» по «еболейску».

«Еще несколько домов, сверну сюда, черт. Получится ли срезать через двор?»

Навигатор в голове по памяти строил маршрут и, удивляясь собственным возможностям в экстремальной ситуации, я несся без оглядки вперед. Второе дыхание? У меня и с первым-то большие проблемы. Никогда не любил бегать и не бегал. Адреналин наваливал оборотов на моих два колеса, обутых в кроссовки. Не смотря под ноги, я петлял по улица, по гипотенузе пролетал сквозь уставшие от человеческое бытия дворы.

«Первый подъезд… второй… третий».

Дернул за металлическую ручку двери, но даже столь резким и сильным рывком не смог оторвать ее от магнита. Вдалеке слышался шум мотора.

— А если они просто куда-то поехали? Почему сразу за мной? — пытаясь восстановить дыхание, упираясь руками в бедра, рассуждал я. — Сложно быть не психом среди сумасшедших.

«Мне нельзя звонить