Однако он, несмотря на большое сходство с Иоанном, имел несчастье пострадать меньше и принял не мученическую долю, а «простую» смерть под колесами телеги, влачимой ослом, да еще оказался пред ликом смерти (опять же, не поручусь за точное цитирование священных текстов) «позорно наг».

Я верю, что именно бесславная смерть Иисуса, более чем что-либо другое, привела его к низкому положению в иерархии мессианства (интересно, сам этот термин где-то употребим или я его только что выдумал?). У него было все то же, что и у Иоанна — приверженность, венец небесной вечности, обещание загробной жизни, все в таком духе. Но, похоже, такова наша природа — тяжкую и драматическую смерть вроде обезглавливания мы предпочтем смерти от наезда телеги и превознесем именно первую; а жертву последней вдобавок сглазил тот факт, что она оказалась протащена колесом по пыльному бордюру с голым задом на потеху миру.

И будь мы чуть менее предубежденными, религия могла бы сформироваться и вокруг жертвы Иисуса, и вместо маленьких медальонов с отрубленной главой на блюде, которые носят многие твои прихожане, верующие украшали бы себя маленьким слепком ягодиц с отпечатком тележного колеса поверх.

Это лишь предположение. Не серчай.

Еще одна вещь, которую ты упоминаешь — блюдо из Турина. Признаю, оно овеяно таинственными и увлекательными домыслами. Но я никогда не видел и не читал ничего, что убедило бы меня в том, что проявляемое на блюде — и я признаю, это действительно похоже на отпечаток кровоточащего шейного обрубка, — на самом деле является знаком Иоанна Крестителя. Даже если это и впрямь знамение и его смертная рана навеки запечатлелась на том блюде, это все равно не значит, что Он суть Истинный Мессия.

Взять хотя бы статую Кастера на месте битвы при Литтл-Бигхорн. Очевидцы сообщают — сдается мне, как-то раз явление даже сняли на пленку, — что время от времени у нее идет кровь изо рта, носа и ушей. Некоторые в итоге уверовали, что Кастер — святой, а статуя способна исцелять болезни. Из прежних наших писем я хорошо знаю, что ты генерала за святого не считаешь — по-твоему, он то еще дьявольское отродье.

И вот что я хочу по сему поводу сказать — в мире много тайн, Ястреб, и еще больше толкований. Все, что остается — выбрать ту тайну и то толкование, что тебе приходятся по душе.

Что ж, пора заканчивать со всем этим. Надо одеваться. Сегодня вечером у нас собрание. Грядет еще одна публичная казнь — толпу негров распнут на улице Каддо, и я не хочу пропустить зрелище. Эти скудоумные черные ублюдки, думающие, будто они столь же хороши, сколь нормальные люди, приводят меня в истую ярость. Я специально для этого случая накрахмалил капюшон и мантию и собираюсь зажечь одного из умытых смолой негров в самом конце шеренги, чтобы обеспечить остальным свет. Возможно, мне уготована должность главы разведывательного отряда, так что — пожелай мне удачи.

И чуть не забыл! Если еще не читал об этом — мы наконец отловили нарушителя спокойствия, Мартина Лютера Кинга, и он сегодня — наш почетный гость. Из писем я знаю, что ты питаешь к нему какое-то завистливое уважение, и должен признать, что его партизанская деятельность, проводимая лишь с двадцатью двумя людьми в распоряжении по всему Югу, была блестящей — по меркам кустаря-одиночки. Но по истечении сегодняшнего вечера он больше не будет досаждать Югу.

Как я уже сказал, жаль, что ты не можешь присутствовать здесь самолично, но я знаю, что и у вас на носу децимация — жаль, не могу ее лицезреть. Как по мне, белая рвань хуже здешних негров; достойно видеть лучших мужей твоего племени сдирающими кожу с этих отбросов. Насколько мне известно, они почти изведены под корень — отрадно слышать!

Только одно беспокоит меня в баптизме, и я выкажу опасения свои, не кривя душой, — так что не обессудь. Мы изводим белых и негров, а ты со своей паствой в итоге принял их глупую религию! Признаю, наши собственные верования подчас смехотворны — с их Великими Духами Гитче Маниту и всем прочим, — но разве перенятие религиозных устоев не обеспечивает этим отбросам своего рода дальнейшую жизнь в наших благих кругах? Подумай над сим хорошенько!

Хоть я и говорю о них преимущественно в дурном ключе, не могу притом не признать, что выступаю против тенденции отказа от всяческого их наследия. Например, отсчитывать расстояния в лунах и солнцах не очень удобно, а теперь, когда автомобили низвели длительность путей с дней на часы, подобная система видится досадным пережитком. Да и переход с их языка на наш, насаждение письменности чероки среди всех племен сулит одни трудности. Я вот к чему: мы все говорим на племенных языках, но письменные свидетельства переводим на язык чероки, а когда все соберемся вместе, как нам общаться? На каком языке? Чероки хорош для письма благодаря четко выработанному алфавиту, но какой племенной язык станет единственно верным для устных речей, и придется ли он по душе другим племенам, когда выбор будет сделан?

Что ж, обо всем этом еще думать и думать, а я пойду растормошу старуху — иначе опять долго будет возиться со сборами на выход в свет.

Искренне твой,

Бегущий Лис.

Перевод: Григорий Шокин

Парни есть парни

Посвящается Карен Лансдейл

Joe R. Lansdale. "Boys Will Be Boys", 1985

1

Не так давно — около года назад — небо коптил один очень испорченный парень по имени Клайд Эдсон. Типичный уличный грубиян по повадкам, он был смекалист, знал, чего хочет, и получал желаемое любым доступным путем.

Он жил в большом мрачном доме на серой, издыхающей улочке в Гэлвистоне, штат Техас. И, подобно престарелой кошатнице, в этот дом тащил всякого — только не несчастных животных, еле живых от голода и паразитов, а всевозможный юный сброд, тех, кого отвергло больное общество.

Их он воспитывал. Вдыхал в них жизнь. Внушал им чувство тверди под ногами. Они были его созданиями, но Клайд не питал к ним любви. Для него они были не более чем игрушками. Краска облезет,