Высокий молодой человек с широким разворотом плеч, легко поднимаясь по ступеням, будто пушинку держал на руках доверчиво прижавшуюся к нему девушку. Во взглядах, бросаемых молодой парой друг на друга даже издали чувствовалась любовь.

«Хм-м, — хмыкнул про себя отец Никодим, узнав парня перед собой и догадываясь, о чём его сейчас будут просить».

Протоиерей, несмотря на почтенный возраст, давно переваливший за восемь десятков годков, не потерял связь с внешним миром, по-прежнему продолжая следить за жизнью мирской, лихо управляясь с новомодными гаджетами и телефонами. В губернских новостях не один раз упоминали про развёрнутый в Казаковке госпиталь, как и о целой бригаде юных целителей, бесплатно работающих в нём. Пару раз на новостных ресурсах размещали фотографии врачей с помощниками от народной медицины. Орденоносный кавалер тоже не избежал внимания прессы, засветившись в одном из репортажей. Авторы статьи не отказали себе в удовольствии сделать ремарку на высших государственных наградах, кратко осветив жизненный путь местной знаменитости и тиснув в статью пару фотографий с официального кремлёвского приёма.

Поправив очки, отец Никодим присмотрелся к паре, сопровождающей юных влюблённых. Старые матёрые волки, живущие войной и охраняющие границы государства, один из которых отложился в памяти протоиерея по кремлёвской фотографии с молодым человеком. Старик вздохнул от резко навалившихся на него воспоминаний, когда-то он сам был таким, но пошёл по иной стезе, не менее важной, ведь души тоже требуют пригляда. Опалённые войнами и смертями души воинов даже большего, чем простых мирян и привычной паствы. Кто бы что не говорил, молодой человек с девицей на руках по-прежнему находится на передовой, изо дня в день воюя с моровым поветрием. Никодим даже без очков видел усталость, поселившуюся в глазах парня, сейчас ушедшую на задний план из-за плескающейся в них любви и стальной решимости. Готов ли он взять грех на душу? Молодые спешат жить, ведь болезнь не выбирает молодых или старых, косой смерти скашивая всех без разбора. Сегодня они есть друг у друга, а завтра их может не быть… С минуту старик и молодой человек вели между собой молчаливый диалог взглядами, итогом которого стала лёгкая улыбка умудрённого жизнью протоиерея в седую бороду и согласный кивок с движением старческой ладони в сторону церкви. Через тридцать минут лихорадочной суеты и спринтерского забега молодых в ближайший ювелирный салон под сводами храма раздалось:

— Венчается раб Божий Владимир рабе Божией Анастасии…

— Рассказывай, Душа моя, как ты докатилась до жизни такой, и каким боком здесь оказались эти два уголовных типа бандитской наружности, — после венчания отзвонившись по всем номерам об обнаружении пропажи и потребовав, чтобы их сутки не беспокоили, Владимир снял столик в ресторане «Манчжурия». — А вы, братцы, пишите объяснительные в десяти экземплярах, я вам пяточки прижиганием лечить буду!

— Вова, может не надо? — теребя колечко на безымянном пальце, робко заступилась за побратимов Настя.

— Ладно, уговорила, Солнышко, не буду я им пятки прижигать — на дыбу мерзавцев! — пристукнул по столу Владимир. — А ты, Настюша, не уводи разговор в сторону.

Кто бы сомневался. Мама с папой, и до этого льющие яд с кислотой в сторону дочкиного воздыхателя, в один день превзошли сами себя, цинично поведав девушке о последних событиях на границе с сожалением о том, что японские киллеры не достигли результата. После вопроса отца, заданного ядовитым тоном, не хочет ли дочь не успев стать женой, перекочевать во вдовы, Настя решительно настроилась бежать. Мысль о побеге у неё тлела давно, просто родители, сами того не осознавая, щедро плеснули керосину на тлеющие угли опасных дум. Выворачивание рук с демонстративным обсуждением возможных кандидатов в женихи и мужья и преференций, которые они могут дать, уже поперёк горла стояло. Приглашения на рауты и балы сыпались будто из рога изобилия. От большинства Насте удавалось отвертеться, видимо и родители не слишком жаловали некоторых приглашающих персон, не видя в них финансовых или политических выгод, но от некоторых отбрыкаться не удавалось и плевать, что в стране и мире бушует эпидемия. Знать желает похвастать друг перед другом новыми дизайнерскими моделями масок, сочетающимися с туфлями и сумочками. А где это делать, как не на очередном рауте? В один не прекрасный момент Настя осознала, если пустить дело на самотёк и не взять его в собственные руки, она и женой любимого человека может не стать. Японские ли диверсанты, русские ли убийцы или вирус -всё равно. Любимый человек в любой момент может перекочевать на два с половиной метра под землю.

Приняв решение, она начала действовать. В уме девушке не откажешь, она прекрасно понимала, что её пропажа мгновенно поставит на уши все спецслужбы столицы и страны, да и папины телохранители, приставленные к ней, существенно снижали свободу манёвра, но однажды в деканате она разговорилась с Аминой, сокурсницей из параллельной группы. Не описать словами удивление Насти, когда Амина попросила передать благодарность жениху новой знакомой за двоюродную сестру Айшат, обретшую семейное счастье. Слово за слово и Настя аккуратно вытащила из Амины все подробности, узнав, что та происходит из тейпа Маккхала, сослуживца и кровного побратима Владимира, причём последний делал об этом секрета перед своей девушкой.

Удача сама плыла в руки и грех её было упускать. Решившись на авантюру, Настя позвала Амину «припудрить носик», где в тиши женской уборной поведала о своём горе и раскрыла часть планов. Девушка согласилась помочь. План разрабатывали недолго. В день пропажи Амина принесла в университет в рюкзаке заранее купленный комплект женской одежды, парик и театральный грим. С гримом у Насти, с пяти до пятнадцати лет занимавшейся в театральном кружке, отношения были на короткой ноге. Линзы изменили цвет глаз, парик и накладки на дёсны поменяли цвет волос с линией щёк и скул, а грим и тщательный макияж