— Ничего себе мелочевка. — Присвистнул я.

— Она и есть. — Пожал плечами старик. — Мир создали трое, и он держится на их плечах, остальные сегодня есть, завтра нет, ничего принципиально не изменится.

— А зачем они тогда? — Мне и вправду было интересно то, как старик НПС понимает мир.

— Чтобы мир был больше. — Пояснил Джером. — Не будет этих богов, мир только съёжится, но не умрет. Не станет пчелок в полях и мелких птах, но мы это переживем. Если же сгинет кто-либо из троих, то всё. Мирозданию конец.

Я удивленно смотрел на него. Вот как так получается, что НПС, программный код понимает, как работают искины? Ему кто-то объяснил или он дошел до этого своим умом.

— Все так. — Согласился я с ним. — Но проблема глубже. Не будет богов изменишься и ты. Да ты будешь жив, ты сможешь говорить и двигаться, вот только куда меньше, чем сейчас. И уж точно ты не сможешь рассуждать о любви. А экскурсия к особняку превратится в сухие «С моря не подойти, там скалы и хищники, подкоп не сделать, стена ядовита, крыша-сигнализация».

— Если я могу рассуждать о любви благодаря богам. — Усмехнулся старик. — Тогда ладно, тогда пусть будут!

Глава 20

Проезжая мимо моего наскоро созданного цирка, я с удовольствием отметил, что народу там толпится просто какое-то невероятное количество. От палаток и шатров раздавался веселый смех, искрений и непосредственный. Люди веселились, получали удовольствие, что не удивительно.

Мой папаша всегда говорил, что человек больше всего в этой жизни нуждается в двух вещах, это еда и развлечения, более того, он легко может отказаться на время от первого в пользу второго. Поэтому, я ни на секунду не сомневался, что новинка, в виде цирка, пусть даже вот такого, нелепого и собранного на скорую руку, привлечет внимание.

Вот только, как и проект с укропом, цирк, это бизнес не на долгий срок. Уже завтра по Элирну и дальше, появятся тысячи таких вот балаганов, по началу с нелепыми представлениями, затем это перерастет в отдельный вид искусства, направленный не просто на то, чтобы поржать, а уже именно поразить публику. Будут создаваться сложные номера, появятся люди, посвящающие этому всю жизнь. Да что люди, возникнут династии цирковых артистов. Мелкие бродячие цирки вымрут, не выдержав конкуренции и став просто не востребованными, останутся несколько, именитых, красивых и дорогих.

Конечно, на все это уйдет время, но оно в Алларе движется быстро, и я думаю, что такие вот палатки, которые заполонят империю уже завтра, канут в лету через год.

Ну а пока, народ веселится! Каждый взрослый хоть на мгновение, но хочет почувствовать себя ребенком. И я сегодня дал им такую возможность.

В город мы въехали в задумчивости, и когда экипаж остановился на рыночной площади, я даже не сразу обратил на изменения, произошедшие тут.

— Тишина! — Произнес Джером и в этот момент я понял, что он прав.

Еще утром, бурлящий и кипевший рынок, сейчас был тих и пустынен, скучающие торговцы за прилавками и редкие покупатели, сновавшие между рядами.

Завидев меня, один из торговцев вытаращил глаза и что было сил заорал.

— Он здесь! Перейра здесь! — И в тот же миг, рыночная площадь словно ожила. Бросая свои лотки и прилавки, продавцы, хватая палки и камни, мчались ко мне.

Джером встал передо мной, закрывая спиной мою скромную фигуру и вальяжно оперся на трость. Его кучер, заметив реакцию хозяина тоже лениво слез с облучка и встал, рядом сжимая в руках тяжелую дубину.

— Тварь! — Взвизгнул один из самых резвых торговцев и замахнулся в нашу сторону, но внезапно он понял, кто перед ним стоит и, опустив сжимаемую в руке палку, заулыбался и раскланялся.

— Доброго вечерочка, господин Писарь. В добром ли здравии пребываете? — Ответа ему услышать не дали, толпа навалилась на него сзади, но и они внезапно встали и заулыбались Джерому, как и предыдущий торговец.

— Господа. — Я вышел из-за спины старика. — А что тут происходит? Почему так пусто? Почему Вы бросили товар без присмотра. И к чему столь радостная встреча скромного меня?

— Он еще спрашивает! — Выкрикнул кто-то из торговцев.

— А ведь правда! Товар без присмотра. — Вмешался другой.

— Давайте убьем его быстрее, пока все не украли!

— Убивать меня? — Я удивленно округлил глаза. — За что? Господа торговцы, Вы вроде как не члены гильдии темных дел, чтобы заниматься подобным. Более того скажу, для Вас, пачкать руки кровью, позор. Тем более, что я, как и Вы принадлежу к гильдии торговцев, а убить согильдийца. — Джером кашлянул, и я уточнил. — А убить согильдийца своими руками, это вдвойне стыдно!

— Парень прав. — Вмешался старик. — Что Вы тут устроили? Что за бунт с маханием дубьем? Что при виде Вас, о нас подумают гости города?

Торговцы стояли молча и потупив взоры, некоторые из задних рядов даже старались под шумок ускользнуть обратно, к своим прилавкам, ну или чужим, оставленным без присмотра.

— Все вопросы и претензии внутри гильдии, решаются советом гильдии. — Внезапно громким и хорошо поставленным голосом сообщил Джером. — Поэтому расходитесь, и давайте решать все цивилизовано и по закону.

Народ все еще хмуро посматривал на меня, но уже стало понятно, бить меня может и будут, но убивать уже нет.

— Предлагаю. — Снова вмешался я. — Я сейчас направляюсь в гильдию торговцев, вы выбираете представителя, собираете все те претензии, что у вас ко мне накопились и направляете его туда же. Ну а там, совет старейшин, или как его там, нас рассудит. Идет?

— Идет. — Ответил не стройный хор голосов, и мы с Джеромом направились к зданию гильдии.

— Да уж. — Вздохнул старик. — Впервые такое вижу. Вы, мой любезный друг Себастьян, сумели встряхнуть наш сонный городок, прямо чувствуется, как по его незримым энергетическим линиям побежала эссенция жизни.

— Вы про что это? — Не понял я.

— Биелв, все кто тут рожден и любит этот город, знают, что он живой, последние десятилетия, он засыпал, становился все более