— Давай готовиться, времени всяко мало. Будете сидеть в веранде. Если услышите распев заклинания, то мне скажите.

— План дерьмо, но лучше не придумаешь, — удручённо прошепелявил мужик. — Только не дохера ли ты на себя берёшь, а, ксат?

— У меня без вас шансы выжить есть, а вот вы без меня не выживите. Так что… — меня перебили две звёздочки, вышедшие из дома старосты и поспешившие к дому вдовы. — Время выходит. Не больше трёх минут осталось. Если не будете подставляться, то выживите.

— Откуда столько гонора? — с неприкрытой издёвкой спросил пацан.

— Я хоть всю деревню от наёмников избавлю. Не забывай, что с боевым магом разговариваешь. Поэтому будь любезен — стянуть хлебальник и идти готовиться к битве.

Парень нахмурился, с обидой посмотрел на меня исподлобья — но ничего не сказал. Он вместе с мужиком схватили стулья и лавки и аккуратно потащили на веранду. Я же начал заниматься ставнями.

Сейчас представилась хорошая возможность — ограничить себя в заклинаниях, чтобы испытать себя и попробовать ощутить вкус битвы. Например, отказаться от «Притягивающей цепи» или «Ступора». Но, к сожалению, в моих же интересах как можно быстрее разобраться с наёмниками и не подвергать двух церковников лишнему риску: без них я дойду до Магласии, но в самом городе мне придётся туго.

Вот надо было наёмникам напасть именно сегодня? Огромная подстава, не иначе, да и не думаю я, что наёмники пришли в деревню по случайному стечению обстоятельств.

Будь я один с девочкой, то сказал бы ей спрятать, а сам быстренько разобрался с наёмниками. Всё же, в темноте они без зелий не видят, а время действия у них ограниченное. Но сейчас я не один, со мной два церковника, и они мне нужным живыми. Из-за этого придётся заботиться о жизнях этой двоицы, и это если не скверно, то всяко отвратно.

Глава 2

Часть 1

Магласию окружают пять внешних городов. Вместе с городской стражей всех выезжающих досматривают церковники. А всем отправляющимся служителям нужно ещё в городской церкви сообщить о себе, подтвердить личность и получить особый пропуск в Магласию.

Если в Яхоновском княжестве девочка дрожала травиной на ветру у здания церкви, а в ней самой залилась слезами, то к церкви внешнего города девочка подходила спокойно. Она лишь опасливо зыркала на ухмылявшийся народ да перед самыми дверьми взяла меня за руку. И вздрогнула, когда я приложил ладонь к кристаллу дознания.

Всё прошло обыденно, вот только пришлось ждать, пока толпа разойдётся: народ во внешнем городе оказался охочий до крови. Разумные жадно скалились и взорвались радостными воплями, предчувствуя скорое веселье, когда я переступил порог церкви — и взвыли сиреной, когда кристалл дознания не изменился. Церковникам пришлось немедля закрыть двери, а некоторые ещё и остались на улице, стараясь утихомирить толпу. От криков и возмущений подрагивали витражные окна, а оставшиеся внутри служители смотрели на меня, в лучшем случае, как на гангрену.

Пропуск в Магласию получить несложно, нужно лишь настоятелю церкви объяснить, зачем мне ехать в Магласию и кто меня пригласил. Будь я один, то пришлось бы несколько дней ждать, пока помощник настоятеля сходит к маяку дальней связи, свяжется с Собором Магласии, там уточнят мою личность, цель поездки и прочее, и только потом настоятель выдаст небольшую табличку с серебряным символом Всеобщей Церкви. Но я сохранил жизни двоице людей Хубара, и вся бюрократия решилась за полчаса.

Поведение этой двоицы сильно изменилось после деревни. В разговорах со мной они обходились короткими фразами, но обновлённое поведение двоицы мне нравилось. Не до словоблудия, когда приходилось толкать сани. И хоть снега выпало чуть повыше щиколотки, идти не проблема — но я мёрз голой землеройкой, иногда от холода хотелось выть. А когда мы наконец-то добрались до внешнего города, где задержались на день, то я из номера гостиницы выходил только для визита в церковь. Всё остальное время я отогревался у камина и камушком накапливал тепло перед очередной дорогой.

К Магласии мы добирались с караваном, я в первое же утро превратился в меховой кокон, сидя в повозке со скрещёнными ногами, посадив на них девочку и используя её как живую грелку. Из кокона торчал только посох да две головы: одна морщинистая и зыркающая грозным взглядом, вторая со светло-фиолетовой кожей и довольной улыбкой. Даже когда караван вставал на вечерний привал, и я мог немного отогреться у костра — даже тогда девочка порывалась забраться мне на колени. Благо хватило одного запрета, чтобы остановить её, но даже так она наслаждалась участью живой грелки вплоть до Магласии.

На въезде в город стража вместе с дежурившими церковниками отказывалась верить, что видит въезжающего ксата. Они долго изучали моё приглашение в Собор, опрашивали мужика с парнем, меня донимали вопросами — но, всё же, пропустили в город. Вовремя, ибо меня всё происходящее начало выбешивать, а сидевшая в повозке девочка странно тряслась и умоляющим взглядом зыркала в мою сторону.

— В туалет хочу, хозяин, — пролепетала та, когда караван въехал в город.

— Мелкое наказание моей скверной жизни, — я угрюмо потёр переносицу. — Терпи, в гильдии будет уборная.

Малышка пролепетала, что потерпит, села на колени рядом со мной и старалась лишний раз не дёргаться.

В гильдии свободных торговцев меня дожидался служитель церкви в по-зимнему утеплённых белых одеяниях, с синим краем подола, таким же поясом и накидкой на плечах. Я только успел зайти в зал, как этот нутон лет двадцати практически подбежал и едва не перегородил дорогу.

— Лик’Ту… — начал он говорить, но я вскинул руку перед его лицом.

— Потом. Сейчас решается вопрос чести и достоинства.

— Дело не требует…

— Завались, — отрезал я. И тут же уточнил у прошедшей мимо разносчицы о щепетильной комнате. В дальнюю часть зала девочка понеслась хромой ланью, торопливо, но стараясь лишний раз не дёргаться.

— Я обязан проводить вас до выданной вам квартиры проживания, — через губу процедил служитель.