Слева с визгом несётся ещё одна. Я её вижу краем глаза. Разворачиваюсь, щупальце из-под локтя — в брюхо, на излом. Она складывается пополам, я встречаю её мечом, срубаю голову с третьего удара. Первый ушёл по касательной, второй — в челюсть. Третий — по шее, до кости.

Позади уже лезут двое. Слышу дыхание. Щупальце назад — как жало. Один пробит в морду, второй — получает удар в грудь и отпрыгивает. Я оборачиваюсь — щупальце догоняет его в прыжке. Пробивает, поднимает над полом. В стену. Кровь летит на меня. Я даже не моргаю.

Сверху падает ещё одна. Прямо на плечо. Прокусывает его. Я падаю. Щупальце не тянется — зажато. Я левой рукой бью ей по морде, щупальце снизу — скользит по полу, бьёт по позвоночнику. Рёв, она сползает. Я встаю, мечом в затылок. Не до конца. Щупальце добивает — пробивает, разрывает череп.

Справа двое бегут рядом. Я пригибаюсь, щупальца бьют как клинки: один по шее, второй в бок, третий добивает в прыжке. Четвёртый ловит из-под угла. Он вообще в ползунке шёл. Не ожидал. Я бросаю его вверх, в потолок. Он отлетает, падает и трещит. Даже не визжит — воздух выбило.

Меч в крови, руки липкие. Щупальца уже работают без сознания. Чувствую каждое — как отдельную конечность. Они не просто помогают — они думают со мной.

Очередной враг — огромная тварь с вытянутым телом и зубастой дырой вместо лица — вылетает из боковой шахты. Я щупальцем сбиваю её с траектории, в полёте поворачиваю в воздухе, и швыряю об стену. Пока она сползает, подхожу, щупальца перекручивают её лапы, грудь вскрываю мечом.

Куски летят на стены.

Щупальце — в шею. Второе — за грудную клетку. Рывок. Тварь трещит пополам. Орёт так, что дрожит потолок. Кровь фонтаном. Лицо заливает, я только поворачиваюсь, глаза закрываю.

Ещё две. Одна справа, вторая слева.

Я отшатываюсь, щупальца сходятся крест-накрест. Я разворачиваюсь, ловлю их на себя. Одна падает, вторая цепляется. Мечом с плеча срубаю ей верх. Она валится.

На щупальцах — кровь, кости, куски мяса. Так же как и на мне.

Я выпрямляюсь. Смотрю на свод.

Тишина.

Трупы вокруг. Кровь — по щиколотку. Щупальца опущены. Меч — как продолжение руки.

— Всё? — выдыхаю. — Это всё?

Эхо молчит.

Быстро прошёлся по пещере и щупальцами собрал карты висящие в воздухе над трупами.

Потом посмотрю. Сразу сунул их в карман.

Смотрю вперёд. Там ещё тоннель. Конечно, тоннель. Куда ж без него.

Я плевал на боль. На кровь. На кровь в горле, на раны в боках, на дрожь в щупальцах.

— Ладно… — говорю я. — Ещё один шаг. Только один.

Я шёл.

Один шаг. Второй. Пауза. Дыхание сбилось, но ритм был. Не как у человека. Как у машины. Равномерно, хрипло. Воздух шёл через резьбу в горле. Каждый вдох отдавался в рёбрах — особенно в левом боку. Там что-то надорвалось. Щупальца ощущали это тоже. Один из тентаклей дрожал. Остальные — напряжены. Вытянуты вперёд, как ощупы у хищника.

Пахло жжёным мясом. Не моим.

Пещера пошла вниз. Под уклон. Камень стал снова неровный, как будто его выгрызали — не просто вода, не время. А что-то, что двигалось и не понимало, куда ползёт. Воняло гнилью. Где-то вдалеке трещал камень.

Я остановился у развилки. Слева — вонь. Справа — тишина. Прямо — сырость. Ни один из путей не выглядел лучше.

— Хуй с ним, — сказал я.

Пошёл направо.

Щупальца по стенам, по потолку. Как паук. Ловлю каждую трещину. Проверяю влажность, движение воздуха, остатки слизи. Там, впереди, точно что-то есть. Я не знаю что, но оно ждёт.

Ждёт своей смерти.

Туннель сжался. Потом расширился резко. Выход в камеру. Высокая. Десять метров в потолок. Узкие балки, как кости. В центре — массивная плоть. Гниющая. Сложенная в кучу. Изнутри — звук. Как будто кто-то дышит через мясо.

Я остановился на краю.

Щупальце пошло вперёд. Осторожно, по полу. Прикоснулось. Плоть — живая.

Я отступил. Но было поздно.

Взрыв.

Из мяса вырвалось нечто. Круглое, покрытое костями, как иглами. Вопящее. Оно прыгнуло, как мяч, прямо на меня. Щупальце — вперёд. Удар. Второе — в бок. Поймал. Сжал. Оно визжит. Ещё одно существо — из стены. Я в прыжке перекручиваюсь, мечом — по касательной. Кровь на стенах.

Они вылезают сразу. Семь. Нет, девять.

Щупальца в бой.

Один тентакль блокирует снизу, второй — сверху. Третий хлестает по шее одной из тварей, ломая ей хребет. Четвёртый — отбрасывает другую, швыряя в мясную кучу. Меч — по дуге, с разворота. Двое падают, визжа.

Я прыгаю назад. Щупальца меня тормозят. Об стену. Оперся. Выдох. Тварь слева — удар щупальцем ей в грудь. Вторая — получает по глазам. Щупальце входит и вырывает глазницу.

Я ловлю их всех. Одного подкидываю вверх, бью в полёте. Другого — душу. Третий вырывается, кусает за руку — я бью его лбом, оно отскакивает и щупальцем пробиваю насквозь.

Тварь побольше, с челюстью поперёк головы, кидается на меня сзади. Щупальце ловит её и вдавливает в пол. Мечом — добиваю. Без крика. Только тяжёлое дыхание.

И снова гулкая, тяжёлая тишина пульсирующая в висках.

Я остался стоять среди мяса.

Щупальца дрожали. Не от страха — от перегрузки. Слишком много векторов, слишком высокая плотность движений. Левое нижнее подрагивало как будто в конвульсии. Я на мгновение прижал его к бедру — дал опору. Остальные — направлены наружу.

В камере воняет кислотой, плесенью и горелым мозгом. Пахнет так, как может пахнуть только смерть, прошедшая через боль.

Я шагнул вперёд. Щупальца прошлись по остаткам. Плоть под ногами склизкая. Несколько тел всё ещё подёргивались. Не из жизни — из остатков нервов. Я вытер лезвие меча о одну из туш. Щупальцем откинул в сторону разорванную челюсть, что мешала пройти.

Прошёл в другой конец камеры. Там — проход. Узкий, но свежий. Свежевыгрызенный.

— Ну конечно, блядь, дальше. — Я сплюнул и полез в проём.

Ползком. Щупальца вперёд. Как антенны. Ловят каждый изгиб. Каждый скол. Каждую тварь, что ещё не выбралась.

Через пару метров