Меня встретили невозмутимый Лю и весьма рассерженный инструктор. Он был очень недоволен не только моим опозданием, но и тем, что я пришел совершенно не подготовленный, ещё под впечатлением рыночной прогулки. Инструктор сразу поставил меня в спарринг в Люком. Меня удивило, что без разминки. Реально оценив своё физическое состояние, я понял, что это было сделано намеренно.

Первый удар нанёс Лю. Хлёсткий звук нарушил тишину зала. Я тут же вспомнил предыдущую тренировку и по полной использовал полученные знания. На лице Лю на мгновение прорезалась эмоция удавления, тут же сменившаяся безэмоциональной маской робота. Его движения были точно выверены и соединены в единый комплекс, напоминающий танец. Какие-то время мы обменивались блоками ударов, и ему удалось усыпить мою бдительность. Получив ощутимый пинок, я встряхнулся, вышел из состояния гипноза, активировался и стал искать уязвимые места для контратак. То, что соперник устал, я почувствовал по вырывающемуся из его груди шумному дыханию, слившемуся с моим практически в унисон. Но инструктор не прекращал спарринга. Казалось, что он хочет наказать меня за опоздание и несоблюдение режима. Но ладно меня. А Лю тут причем?

Наконец он прекратил бой и молча вышел из зала.

– Что это было? – спросил я, едва восстановилось дыхание.

– Наказание, – ответил Лю и вышел из зала.

Не знаю, что меня больше поразило, настроение инструктора или то, что Лю заговорил. Причем, оказывается, он прекрасно понимает меня. Из состояния ступора меня вывел заглянувший в зал переводчик, которому уже надоело ждать меня за дверью.

Глава 19. Новый соперник

«Ещё немного, ещё чуть-чутьПоследний бой — он трудный самый…»

М.И. Ножкин

Сидя в тени гостиничного дворика я долго перемалывал события последней тренировки. Что же такое могло рассердить инструктора, что, практически нашими руками, он устроил обоюдное избиение? Почему, обычно благожелательно настроенный человек, кстати, неплохо заработавший на ставках, вышел из себя и ни сказал ни слова. Похоже, это озадачило не только меня. Даже Лю заговорил. Стоп! Лю заговорил? Значит он прекрасно понимал то, о чем мы говорили с инструктором и переводчиком. Похоже, сегодняшний спарринг так вывел его из равновесия, что он не выдержал и раскрылся. А может он просто выжидал, и вот он, удобный повод?

Хозяин вошел стремительно, подозвал переводчика, и они о принялись что-то обсуждать, стараясь, чтобы их разговор не достиг чужих ушей. Я не стал прислушиваться к их разговору, а повернул лицо в сторону заходящего солнца. Последние лучи яркими всполохами прорывались сквозь густую листву, лёгкий ветерок практически морским бризом выдувал остатки дневной жары и наполнял воздух ароматами распустившихся пионов и жасмина. Тончайшая смесь терпкого и сладкого успокаивала и одновременно возбуждала. В какое-то мгновение перед глазами возник образ девушки, с которой мы совсем недавно обменялись пронзительными взглядами. Захотелось взять гитару и исполнить серенаду под её окном. Но, мне кажется, в этой местности подобные вольности не популярны, а, скорее всего, наказуемы.

Я глубоко вздохнул и повернулся в другую сторону, где местный садовник придавал необычные формы карликовым деревцам, между которыми петляла узкая дорожка, выложенная природным камнем. Лёгким шагом я пошел по этой тропинке, слегка касаясь веток руками и обрёл удивительное единение с природой. Вскоре я оказался у небольшого искусственного пруда с золотыми рыбками. Они резвились в воде, гоняясь друг за другом, но, увидев тень, отбрасываемую моим телом, остановились и устремились к поверхности. Я понимал, что они ожидали от меня угощения, но у меня ничего не было, поэтому я просто окунул пальцы в воду. Пара рыбок тут же подплыли ко мне и попытались «ухватить добычу», но я выдернул руку. Мало ли что? Вдруг у этих милых золотых рыбок зубы как у щуки?

– Развлекаешься? – раздался голос переводчика.

– Ага, – беззаботно ответил я. – Жду, когда какая-нибудь из них скажет: «Чего тебе надобно, старче?»

По тому, как переводчик и хозяин переглянулись, я понял, что Пушкина в этом мире не знают. Но, как говорится, дурной пример заразителен. Переводчик тоже окунул руку в пруд, но тут же выдернул, вместе с прицепившейся рыбкой.

– А-а-а-й! – испуганно прокричал он и с силой встряхнул руку.

Рыбка оторвалась от пальца, но несколько капель крови упали в воду, что весьма взбудоражило остальных обитателей пруда. Они принялись так интенсивно кружить на том месте, где упали капли крови, что вспенили воду.

Мы в испуге отскочили от пруда, и это не осталось незамеченным садовником. Он подошел к нам, увидел окровавленные пальцы переводчика и покачал головой. Потом что-то сказал и махнул рукой в сторону небольшого домика. Переводчик кивнул головой и, не дожидаясь разрешения хозяина, рванул в указанном направлении.

– Что это было? – спросил я у хозяина, активируя поток понимания.

– Забавно, – ответил он. – Им удалось скрестить золотых рыбок с пираньями.

– Зачем? – удивился я.

– Для охраны.