– Ты вообще где смог так поистрепаться? – поинтересовался Горазд.

Я не сразу понял, о чем это он говорит. Всё-таки за это время я подрос и окреп. Но потом понял, что он говорит не вообще, а моём сегодняшнем состоянии.

– Я участвую в турнире, – вздохнул я. – Если удастся стать победителем, то получу свободу.

– Но ты и так свободный! – возмутился Горазд.

– С тех пор, как меня похитили, а потом продали, я стал рабом, – ответил я и показал татуировку на плече. – Вот, пока меня не выкупят у хозяина, я раб.

Горазд недовольно зашипел и попытался обрушить силу потока на то место, где была татуировка, но это было настолько больно, что я едва не потерял сознание.

– Да, сильная штука, – покачал головой Горазд. – Ну что же, придётся надевать доспехи, чтобы стать непобедимым?

– Это как? – удивился я.

– Я укреплю твои косточки, а с мышц уберу болевой синдром, – предложил Горазд. – Теперь при любом воздействии кости останутся целыми, а боли ты не будешь чувствовать, даже если у тебя мышцы до костей порвутся.

– Это не совсем то, что мне нужно, – рассмеялся я. – При появлении крови бой тут же остановят. Да и быть ходячим скелетом мне как-то не хочется.

– Да, действительно, – задумался Горазд и тоже рассмеялся. – Представляю реакцию твоего соперника.

– К тому же все сразу поймут, что тут не обошлось без потока, – уже спокойно ответил я.

– Тогда действуем по минимуму? – предложил Горазд. – Укрепляем кости?

– И кожу, – уточнил я.

Горазд стал создавать схему, но не завершил её. Он горестно покачал головой и развел руками.

– Без дополнительного источника питания это долго не продержится. Протащить через купол ничего невозможно. А времени мало…

– Это подойдёт? – спросил я, протягивая ему сплетенный мною поясок.

– Какая мощность? – начал уточнять Горазд, а потом махнул рукой. – А, какая разница! Всё равно ничего другого нет.

Он быстро завершил схему, посмотрел по сторонам, что бы использовать в качестве основы под артефакт, а потом посмотрел на меня, хмыкнул многозначительно и скомандовал:

– Раздевайся!

– Совсем? – удивился я.

– Ага, – усмехнулся призрак. – Совсем.

Я разделся, а он создал прозрачный поток, ввёл его в схему и как мешок нахлобучил мне на голову до самых пяток. Схема плотной татуировкой улеглась на кожу, сделав меня похожим на безумного репера.

– И как я в таком виде на люди покажусь? – огорчился я.

– Подожди, – успокоил Горазд. – Это ещё не всё. Нужно время, чтобы схема прижилась.

Он внимательно осмотрел плотность покрытия тела и остался доволен.

– Теперь ты непобедим. Правда, береги ступни. На подошвах ног почему-то схема не зацепилась. Если что – будет больно.

– Да ладно, – беспечно отмахнулся я. – иметь небольшую болевую поверхность даже полезно.

Прошло немного времени, и татуировка с поверхности тела исчезла. Горазд засобирался домой, и мы с ним тепло попрощались, даже попытались изобразить что-то вроде дружеских объятий. Правда, теперь поморщился Горазд.

– Представляешь, а ведь я теперь не смог бы проскочить сквозь тебя, – удивился он. – Ты стал неуязвимым.

– Почти как Ахиллес, – усмехнулся я.

– Надеюсь, ты будешь об этом помнить, – сказал Горазд и исчез.

Я быстро оделся, положил пояс на видное место, чтобы не забыть надеть его на бой, и поспешил в зал, где в рабстве вместо меня томился инструктор. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил его мирно спящим на мягком мате. Рядом с ним на корточках сидел человек в сером плаще и осторожно размахивал секаторами, отгоняя от спящего какое-то назойливое насекомое. У инструктора было такое умильное лицо, и он слегка причмокивал губами во сне, что я невольно рассмеялся.

– А? Что? – вскочил инструктор, оглядываясь по сторонам.

– Так вот как ты понимаешь рабство? – сказал я сквозь смех.

– Извини, так получилось, – сконфуженно ответил он. – Ну как, восстановился?

– Наверное, – расплывчато ответил я. – Завтра посмотрим. Ну что? Будем освобождать тебя от рабства?

Мы снова сцепились руками и браслеты благополучно перекочевали на мои запястья. Я заметил, что во время перемещения на кистях рук, несколько обрисовались татуировки, но, кажется, кроме меня никто этого не заметил. Надеюсь, что это так. В любом случае, никто виду не подал, что заметил.

Попрощавшись с инструктором и странным человеком, который по-прежнему не издал ни звука, я вернулся в комнату, где на комоде увидел поднос с едой. Похоже, пока я бегал в зал, сюда приходила прислуга. Интересно, кто это был, пожилая женщина, или та смешливая девчонка с косичками?

Горячая хрустящая лепешка, лапша с морепродуктами и большой кусок ананаса оказались как нельзя кстати. Я ощущал дикий голод. Точнее, не столько голод, сколько потребность в витаминах. Надо будет поговорить с хозяином, можно ли получать здесь фрукты, или надо будет самому покупать на рынке.

Утром сквозь плотную дремоту моего сознания прорвался громкий стук. Кто-то настойчиво колотил в дверь, и, похоже не только руками. Я нехотя открыл глаза и прищурился от яркого света. Солнце повисло над горизонтом, значит уже не ранее утро. Но как же не хочется вставать! Я лениво выполз из-под теплого одеяла и, открыв дверь, впустил рассерженного Переводчика. Оказывается, он уже будил меня в это утро, и я совершенно бодрым голосом объявил ему, что уже встал и сейчас принимаю душ. Попросил подождать его во дворе, чему он даже обрадовался, ведь это хорошая возможность побыть наедине с природой, тем более, что и погода к этому располагала. Но его тоже слегка разморило, и он, подставив лицо первым лучам восходящего солнца, как ему показалось, на минуточку закрыл глаза…

Теперь пришлось в спешном порядке собираться, чтобы не опоздать на бой. Ни о какой утренней разминке или душе, речи быть не могло. Хорошо, что хоть успел схватить поясок, лежащий на видном месте.

В здание, где проходил турнир, мы ворвались с таким шумом и грохотом, что устроили переполох среди собравшихся там зрителей, ожидающих разрешения прохода в зал.

– Смотрите, – закричал один из них. – Это то самый, что Сонга победил!

Толпа качнулась в нашу сторону, но переводчик быстро сориентировался и