Приготовления закончились через половину часа и тогда, взяв затопленное пространство в полукольцо, его армия, готовая свести «клешни» своего построения и осадить гору, выпустила щупальце вытянутой процессии, из жрецов, чародеев порядка и гвардии Сьётунхейма.

Карлы, гордые и могучие, совсем недавно маршировавшие по Въёрновой пади с высоко поднятой головой, брели по пояс в воде, расталкивая многочисленные трупы с пути своего короля и бросали обеспокоенные взгляды на спящего дракона. Останки морских титанов, горами плоти и закопченной кожи возвышались по обе стороны от процессии, вселяя в их разумы беспокойство и страх.

Многие из присутствующих никогда не видели подобной бойни.

Изначально Вальдир хотел отправить гонца и призвать Моррана к себе, как старший младшего, но отказался от этой идеи. Ему надоело идти на поводу предположений. Желая закончить дело как можно скорее, он возглавил процессию и прибыл к горе, встретившись глазами со спустившимся ниже Морраном:

— Здравствуй владыка. — Усиленный магией голос ярла разнёсся далеко над водной поверхностью. — Ты прибыл сюда по зову Тура, как и все твои воины, и бог-кузнец поручил мне вознаградить твою помощь.

Железнобокий нахмурился. Его голова была покрыта шлемом, но окружающие, видели перед собой детальную иллюзию с открытым лицом:

— Я ни сделал ничего, что заслуживало бы награды.

— Ошибаешься. — Морран улыбнулся и обвёл округу рукой. — Этот город нуждается в заботливой руке и очищении. И Тур знает, что ты, первый из карлов, справишься с тем, чтобы возродить великие чертоги.

Произнося свою речь, говорящий за мёртвых спустился и поднял корону над головой. Она была куда лучше короны Въёрновой пади. Настоящий артефакт, дающий владельцу власть над местными механизмами, усиливающий его защиту и дарующий серьёзную прибавку к резервуару энергии.

Убедившись, что все ближайшие воины увидели её, Морран шагнул в воду и подойдя к конунгу аккуратно водрузил корону на его голову. Несмотря на всеобщее смятение, гвардия не растерялась и трижды ударила в правую часть нагрудника.

Эхо этих ударов, послужило мрачными аплодисментами новому королю Свинтерхельма.

* * *

Ракатон был представлен народу карлов как дракон-защитник и посланник света. После коронации он продолжал обвивать гору и даже ухом не повёл, словно армия под боком, его ни капли не волновала.

Опустошённая Серриса, полностью лишённая сил одним только его присутствием, вместе с ребёнком, Виллертом и Морраном, разбила лагерь ярусом выше, в одних руинах по соседству с карлами. По всему городу кипели локальные бои, тварей, злобных племён, духов, безумных механизмов и нежити в Свинтерхельме оставалось бессчётное множество, но ярла они больше не волновали. Побочная цель была достигнута, а армия Вальдира достаточно сильна, чтобы постепенно зачистить разрозненных противников.

Но если бы морское царство не пожрало само себя, карлам могло выпасть жесточайшее испытание и все это прекрасно понимали. Со смесью ужаса и благоговения, воины взирали на бесчисленных мертвецов, что плавали к верху брюхом вокруг драконьей горы, обрамлённой телами морских чудовищ.

К Ракатону началось настоящее паломничество. За ним подсматривали украдкой и обсуждали, а дракон продолжал спать, испуская мягкое и тёплое сияние. Он потратил много сил и вдоволь набив брюхо мясом своих противников, не чувствовал угрозы от карлов.

Вальдир горел вопросами, но Морран отказался на них отвечать. Конунг и ярл сошлись на том, что обсудят всё перед пиром в честь очищения города, а до тех пор он и его люди будут под защитой гвардии, на полном обеспечении и размещены на этаже с остальной знатью.

Конечно, от прибытия войска вместе с обозом, условия внутри руин не стали королевскими. Но на этаж одного из чертогов третьего яруса, занятого свитой конунга и самим конунгом, натащили уцелевших кроватей, несколько бочек игристого мёда, который распивали приближённые конунга возвращаясь со стычек, и множество разнообразной снеди.

Первые десять часов ходоки попросту отсыпались. При этом всё предшествующее время Серриса делала вид, что занята ребёнком, а Морран не бросил в их сторону ни единого взгляда. Дождавшись, когда они уснут, ярл призвал на защиту старого слугу — Истиса. Всё это время демон по его приказу охранял покои во Въёрновой пади, скрывая от любопытных глаз некоторые предметы в тёмных, карманных измерениях, которые трёхликий позволил ему проложить в тенях крепости. Явившись по зову своего господина, бес устроился в темноте под кроватью его невидимым стражем.

А когда время сна подошло к концу, настало время для разговоров.

Вампиры из отосланного на поиски отряда дожидались у входа в чертог, чтобы первыми выразить своё почтение и передать ярлу заверения Линиамат в своей дружбе. Морран для них был связующим звеном с миром живых, и встретившись с посланницей, воитель через неё передал сообщение.

Вампирам следовало собрать отряд и отправить разведчиков к морю, чтобы найти корабли, способные переправить на острова маленькую, но боеспособную армию. А когда кровопийцы отправились восвояси, Морран повернулся к Серрисе и указал ей на соседнюю комнату.

— Иди за мной. Настал черёд для разговоров.

Серриса поднялась неохотно. Уложила ребёнка и вошла в комнату вслед за ним. По её лицу было понятно, что ей плевать на всё что произойдёт дальше. Она не раскаивалась в содеянном, и считала, что совершила предательство чтобы спасти Ранница.

Когда Морран повернулся, от него не укрылся упрямый взгляд, обращённый на его латный нагрудник, и мелкая дрожь, сотрясающая колдунью. Она видела голову Молоха на его поясе и боялась.

Её страх оказался реален.

— Ты предала меня.

Удар рукой был так силён, что череп колдуньи треснул, а на стену за её спиной брызнули мозги вперемешку с кровью. В помещение ворвался Виллерт, но был остановлен заранее заготовленным заклинанием, превратившим его в каменную, но не утратившую чувств, статую.

Дождавшись, когда колдунья завозиться на полу, возвращаясь к жизни посмертной магией, Морран сказал:

— Если вы останетесь рядом, то оба уясните простое правило. За следующий проступок, пощады не будет.

Ярл вышел, не дожидаясь, когда оба ходока обретут способность к действию. Подошёл к завёрнутому в пелёнку сыну и секунду помедлив, снял перчатку и погладил его по щеке. По его мнению, заключённый в маленьком теле разум, был не виноват, что появился в мире сплошных иллюзий.

В дверь постучали, приоткрылась щель, заглянувший на шум карлик в массивном доспехе спросил