— Троптос, — сказал я, закончив осматривать рабов. Торгаш немедленно повёл меня к самому дальнему стойлу. И чем ближе к нему, тем сильнее и тошнотворней становился местный запах.

Недалеко от огромной кучи навоза, прислонившись к стене, закрыв глаза и мерно дыша, на дощатом полу сидела девочка лет пяти со светло-фиолетовой кожей. Её серовато-жёлтые волосы лежали на угловатых плечах грязными и скомканным толстым валиком. Если прочие рабы носили обувь и одежду из юбок, штанов и рубах, то на девочке лишь измазанная в навозе и земле туника с прорехами на боках и животе. И привычный для раба кожаный ошейник.

— Встань, тварь, — торгаш ударил кулаком по стене около маленькой головы.

Девочка от гулкого удара вздрогнула, подскочила, уставилась на нас потухшим взглядом красных как рубины глаз. Она поклонилась, потеряла равновесие и рухнула вперёд головой, распластавшись на земле. Троптос не сразу смогла встать, её шатало, но она справилась, распрямилась и ещё раз поклонилась. В этот раз не упала. Она опустила голову, смотря потухшим взглядом мёртвой рыбы в пол.

— Вы не волнуйтесь. Говорить не обучена, но нас понимает, — сказал торгаш и приказал девочке снять робу. На её лице не дрогнул и мускул, выражение всё так же осталось безэмоциональным, она лишь поклонилась и послушно исполнила команду.

— Иронично, — процедил я сквозь ухмылку. Валик из грязных волос на плечах скрывал, что они несколько приподняты из-за второй пары рук. Лопатки на спине продублированы, одни под другими, а одна из пар рёбер утолщена в боковой дуге и со второй парой лопаток соединена дополнительной ключицей, проходящая между верхней и нижней рукой.

Вторая пара рук девочки связана за спиной, а на её светло-фиолетовой коже россыпь свежих тёмно-фиолетовых и старых зелёных синяков и кровоподтёков. Рёбра выпирают, мяса под кожей почти нет и кости торчат, щёки впалые, а ростом она едва дотягивает до пояса среднестатистического разумного.

— Она же издохнет. Ты за помощь мня труп сбагрить собрался? — гневно спросил я у торгаша. Тот со злости зарядил девочке размашистую оплеуху. Та упала и стукнулась верхним плечом о косяк стойла, получив ещё один синяк. И тут же встала, смотря себе под ноги и ожидая команды.

— Да вы не подумайте, что она дохлая. Кормлю как всех её, порцию обычную, а ей плевать. Десять ей. Я получил её такой год назад. Её, говорят, такой и продавали. Выписка у меня есть, от самой Всеобщей Церкви, — торгаш покосился на мой гримуар с двумя символами. — Могу дать, почитаете. Может, что больше поймёте.

— А зачем купил?

— Да не покупал я, — обиженно надулся торгаш. — Мне её в довесок дали. Таких же тварей, бывает, покупают благородные и богачи, на потеху ставят против собак. Думал откормить и продать, да кто ж вообще такую купит. Сколько ни ела, всё плевать. А ведь её основа… ну, эта, суть скверны в ней — она открыта.

— Минос?

— Да, минотавр. По рукам поняли, да?

— Допустим, я согласился помочь тебе с лечением рабов, — начал говорить я, игнорируя вопрос торгаша. — Что я получу? Кроме неё, сегодня же.

— Так, вот, её, — мужик недоумённо показал руками на девочку, всё так и стоявшую голой с опущенной головой. — Не, вы не подумайте, я куплю все ингредиенты, что скажете.

— То есть выпускник Настрайской магической академии и первый за две сотни лет магос, будет работать забесплатно? — спросил я, на что торгаш растерянно захлопал ртом, так и не находя слов ответа. — Вино. Хорошее. Каждый вечер. И ровно столько, сколько я захочу. Даже в пути.

— Но они должны выжить, — утверждающе выпалил нутон, показав на загоны с больными рабами.

— Это зависит от приходившего лекаря. Твои помощники будут ухаживать за рабами. Я лишь варю зелья. Зато варю даже в дороге, — я потряс выпиской от лекаря, с рецептом необходимого зелья.

Торгаш ещё несколько минут сопротивлялся, но сдался и согласился. Он вместе с рабами ехал практически до столицы Яхоновского княжества, так что за проезд волноваться не стоило.

Принесли статуэтку Тона, мы заключили контракт. Заодно достали листок бумаги и грифель. Я взял свою книгу у помощника Асилика и переписал на листок ингредиенты для «Обычного не настоянного неконцентрированного среднего зелья лечения». Оно восстанавливает двести «жизней», основа изготовления из микла, но нужно ещё несколько прочих ингредиентов.

— Зачем оно? — спросил торгаш, смотря на список.

— Любая лихорадка сжирает «жизненные силы» или как ты их называешь. Раз в день надо поить таким зельем, чтобы наверняка выжили. В походной лаборатории содержимое микла у меня есть, — последнюю фразу я добавил, заметив прищур у торгаша. Тот меня услышал и повеселел, пообещал всё подготовить в нужном количестве. Я показал на девочку-троптос. — Отмой её, от неё воняет. И дай ей новую тряпку прикрыться. Через час приходи, пойдём в ратушу оформлять. И не забудь выписку из церкви.

Торгаш покивал, пообещал всё исполнить и тут же дал подзатыльник девочке, чтобы та мне поклонилась. Я на это всё не обращал внимания и отправился из конюшни.

— Господин Ликус, вы уверены, что это удачная идея сейчас её получать? — спросил Асилик, когда мы отошли от конюшни.

— Смысл беспокоиться о чём-то кратковременном? — спросил я, на что ратон непонимающе уставился на меня. — Она не замедлит нашего движения. Но кое-что потребуется докупить.

Мне нужна стеклянная банка с плотной крышкой, потому что микла у меня нет, а добыть придётся. Как и разбить, а разбитый микл для прочих разумным пахнет перебродившим конским дерьмом.

Вскоре принесли выписку от церковников: небольшой листок без единого намёка на причины прекращения роста. Девочка попала в церковь спустя несколько месяцев после рождения, до пяти лет росла как обычные дети. Церковники пытались откармливать и нагружали физическими упражнениями, но ничего не возобновило её рост, как и отпаивание молоком. В записке указывалось, что троптос не доживёт до двенадцати лет. И как бы ни было противно, но именно в этом моменте я с церковниками согласен.

Где-то через час пришёл торгаш с девочкой. Скомкавшиеся и грязные патлы отрезали, коротко стриженные серовато-жёлтые волосы едва касались длинных ушей тёмных эльфов с закрученным книзу кончиком. На чистой светло-фиолетовой коже синяки выделялись ещё больше, но меня это не