— Бум! — глухо отдаётся в моих ушах удар сердца.

Китаец резко поворачивает голову, замечает нас, выражение его лица меняется. В глазах разгорается ненависть и радостное предвкушение. Словно он увидел старого врага, которого давно мечтал убить с особой жестокостью.

— Бум! — новый стук.

В голове проносится мимолётное сожаление. Я понимаю: пытаться договориться бесполезно. Не знаю, чем я насолил этому воину с глефой, но сейчас он будет из меня делать мелко нарубленный винегрет. Пальцы вжимают кнопки детонаторов. Я делаю шаг влево и вперёд, отходя от Беллы ещё дальше.

— Бум!

Воин что-то радостно кричит, пригибается и одновременно заносит глефу для удара. Он замирает в полуприседе. Шестым чувством я понимаю: чтобы добраться до меня, ему хватит одного прыжка.

— Бум! — очередной удар сердца запускает события вскачь.

Я смещаюсь ещё дальше влево, мои руки распрямляются, единым махом отправляя в полет два увесистых цилиндра. Китаец что-то гневно орет и вместо прыжка отмахивается от гранат глефой. Широкое лезвие отбивает их куда-то в кусты.

— Кх-х. Кх-х, — справа прокашлял револьвер Изабеллы.

Вдруг перед воином появляется большой ярко-алый свиток. За какие-то доли секунды свиток разворачивается в широкое красное полотно, полностью закрывая китайца.

— Кх-х. Кх-х, — вновь раздались тихие выстрелы справа.

Алое полотно яростно дёргается. С мест попадания пуль вылетают снопы искр. Я закрыл глаза.

— Бум! Бум! — бьёт по ушам сдвоенный взрыв светошумовых.

Я шагаю ещё дальше влево. Моргаю, пытаясь прогнать оранжевые круги, в ушах стоит звон. В правой руке лежит рукоять кинжала, в левой сжат увесистый шарик термодетонатора.

«Надо было ещё усилить защиту от ударной волны», — мелькает такая умная, но запоздалая мысль.

Сквозь оранжевый туман вижу китайца. Он стоит на одном колене и отчаянно трясёт головой. Алый свиток исчез без следа.

Стальной шарик гранаты летит навесом ему за спину. Росчерк стрелы, светящейся изумрудным светом, прилетает откуда-то справа и втыкается китайцу в шею. Он тут же вырывает древко и вновь что-то орет. Не похоже, что его сильно ранило.

— Кх-х. Кх-х, — звуки выстрелов слышатся, как через толщу воды.

Я моргаю, пытаясь прогнать оранжевую взвесь. Из-за гранат я все ещё плохо вижу и слышу.

Внезапно тень ближайшего куста налилась мраком и глубиной.

— Дон! — как наяву пропела невидимая струна.

Из тени выскочил чёрный всполох. Пятно тьмы метнулось ко мне, в полете превращаясь в человеческий силуэт. Сознание отстранённо фиксирует чёрный мешковатый комбинезон с глубоким капюшоном, похожий на костюм ниндзя. Незнакомец резко разворачивается, словно раскрывающаяся пружина. Его клинок, больше похожий на полосу мрака, несётся ко мне.

Ко мне приходит запоздалое понимание: ещё полсекунды — и меня разрубят на две части! Но всё, что я успеваю, — это рвануться вперёд и ткнуть кинжалом в чёрный провал под капюшоном.

Ниндзя не готов умирать, он пытается отпрянуть назад, да только слишком поздно. Мой клинок втыкается в прозрачную плёнку защиты. Синяя вспышка от пробитой защиты бьёт по глазам. Через рукоять я ощущаю, как кинжал проникает в упругую плоть.

А в следующее мгновение в мою грудь как будто бьёт грузовик! Воздух единым махом вылетает из лёгких. Что-то чёрное проносится перед глазами. Мелькает синее небо, зелёные листья бьют по лицу, в ушах стоит треск ломающихся веток.

Ещё секунда полёта — и все замирает. Я оказываюсь в каком-то кусте, зелень заслоняет весь обзор. Грудь захлёстывает волна жгучей боли.

— Бух! — звучит приглушённый взрыв.

Земля упруго толкает в спину, порождая новую вспышку боли.

— Кх-х. Кх-х. Кх-х. Кх-х, — где-то в фоне продолжает стрелять Белла.

Волна боли в груди концентрируется и становится невыносимой. Я замечаю капли крови на листьях передо мной. Сознание плывёт, стук сердца отдаётся в висках.

Я с трудом приподымаюсь, превозмогая боль, и смотрю вниз. Поперек мой груди тянется длинный разрез, сочащийся кровью. Воронёные стальные щитки на моей броне рассечены размашистым ударом. Красный ручеёк из раны растекается по чёрной ткани плаща.

— Кхр-р, — я хочу выругаться, но из горла вырывается только сиплый хрип.

Боль переходит в онемение. Волной накатывает слабость. Запоздало вспоминаю, что всякие ниндзя обожали использовать отравленное оружие. С трудом достаю из подсумка склянку с чёрным зельем. Снять пробку удаётся буквально чудом. Из последних сил заливаю горькое снадобье в рот.

— Кх-кх, — кашляю, выплёвывая остатки зелья.

В глазах мутнеет. Зелёные листья и проблески синего неба сливаются в одно размытое пятно. Я обессиленно откидываюсь назад.

— Шах! Шах! Очнись! — слышится чей-то крик вдалеке.

Кажется, меня кто-то тормошит, пытается повернуть и залить рану лечебным зельем. Но мне уже все равно, сил ни на что не осталось. Я перестаю слышать звуки и ощущать тело.

«Надеюсь, оно того стоило», — одинокая мысль висит в моем разуме, пока вокруг меня не смыкается тьма…

Глава 6

Отпуск Для Героя

— Шах! Шах! Ты живой⁈ — я проснулся от того, что меня бесцеремонно тормошили.

— Кха-кха, — закашлялся я в ответ.

Грудь болела, голова раскалывалась, во рту стоял противный кислый привкус, словно меня только что стошнило. Все тело покрывала плёнка липкого пота, а потолок кружился и норовил уползти куда-то вправо.

— Шах! Ты жив⁈ — тормошила меня Белла, и, похоже, у неё была истерика.

— Жив, — прохрипел я, с трудом набирая воздух в лёгкие и кривясь от боли. — Только не надо меня трясти.

Мои слова послужили спусковым крючком — Изабелла расплакалась у меня на груди, что-то бессвязно бормоча. Я же пытался вдохнуть побольше воздуха и одновременно чуть-чуть подвинуть её.

— Не дави на грудь, — наконец выдохнул я.

— Ой! Прости! — отпрянула она.

Её заплаканные глаза смотрели на меня с искренней заботой и переживанием. Даже сейчас, со спутанными волосами и потёками слез на лице, она была красива той самой уютной красотой любящей женщины.

Я почувствовал, как мои губы