Десятнику было тяжело говорить об увиденном, но воевода продолжал задавать вопросы:

— Створки заперты?

— Да, мы заперли ярус. Десяток Ивара выставил заслон за вратами, пока там тихо.

— Хорошо, проверяй посты у чертогов каждую половину часа и заглядывай к Ивару. В конце обхода, доклад. Сними кого-нибудь с верхних балконов, пусть сядут в засаду во внутренних помещениях рядом со створками, когда тот, кто открыл тюрьму ударит в спину Ивару, они должны будут захлопнуть капкан.

Воевода знал, что створки заражённых не удержат. Чужак был прав, за болезнью стоит невидимый кукловод. Решётка в тюремный тоннель открывалась только снаружи и тем не менее кто-то выпустил запертых там чужаков и местных. А значит стоит ожидать нападения на заслон.

Только что побывавший в бою карл качнул головой:

— Меня не послушают воевода. Те, кто ушёл наверх больше не слушают приказов. Винят во всём тебя и хрустальных жрецов, ты же знаешь.

Десятник ударил себя кулаком по нагруднику и вышел. Воевода знал, что он прав. Не послушают. Считают, что болезнь распространилась из-за того, что хрустальные жрецы и целители помогали ярлу. Но они не правы. Пришедшая в скалу-крепость чума, не исцеляется известными им заклинаниями и эликсирами.

Взяв в руки топор, воевода вышел вслед за десятником.

Глава 8

Шестой

Виртуальная реальность не подразумевает постоянного контроля высшими ИскИнами. Миров, созданных корпорацией и опирающихся на её оперативные мощности множество и пережившим междоусобную войну главам, незачем опускаться до ручного контроля.

И тем не менее Тур оказался настоящим.

Он не был манекеном, отсылающим к могуществу великого ИскИна. Как не был он и ИскИном-имитатором. Мы поняли это сразу, как только он за нас взялся.

Пока у кузни шёл процесс ковки, по сути являющийся лишь набором аудиовизуальных спецэффектов, Тур проник в наш раздвоенный разум, без труда распознав затаившийся обломок машины.

Всё началось сразу, как только наш аватар пал, сражённый потерей сознания. Толкнув щекой холодный камень и ударившись челюстью мы не почувствовали боли, потому что отправились в царство вечной темноты, отрезанные от управления своим искусственным телом.

Обычный человек, оказавшись в великом ничто, ни за что не сумел бы понять, что в его мозгах вовсю копается высший ИскИн. Но не мы.

Как только он понял, что наш аватар не скрывает под собой обычного ходока, мы почувствовали его любопытство и стыд. Для человека внутри нас было немыслимо, но высший не только не отправил запрос в систему на уничтожение нашего аватара как непредвиденной ошибки, но и не уничтожил нас лично, хотя для бога, которым он безусловно являлся в реальности вирта, сломать слабый человеческий аватар было делом одной секунды.

А узнав, что мы чувствуем его вторжение в наши мысли, стыдливо отступил, разжимая тиски ментального контроля вокруг потоков информации, являющихся нашей памятью. Он приходил чтобы узнать наши предпочтения и на их основе создать доспех, но наткнулся на то, что никак не ожидал найти под оболочкой обычного аватара.

— Интересно.

Слово камнем упало в пространство и заставило нас раскрыть глаза. На востоке занимался рассвет. Хлопья снега замерли в полёте поставленной на паузу картинкой, будто реальность была всего лишь фильмом.

Поднимаясь с холодного пола в едва не распадающейся на наших плечах, гнилой одежде, свидетельствующих о многих часах, проведённых без сознания, мы увидели Тура, сидящего на корточках прямо напротив. Увидев нашу попытку встать, он и сам поднялся, протягивая крепкую, мозолистую ладонь.

Бог предстал перед нами в образе крепкого карла, превосходящего соплеменников ростом и шириной грудной клетки. Статуя за его спиной оставалась статуей, а кузня исходила жаром остывающего горна.

Но то, что перед нами бог, было ясно с первого взгляда. Машинная часть нашего разума не могла заглянуть в глубины его аватара.

Ухватившись за протянутую ладонь, мы встали на ноги. Хлопнув нас по плечу с такой силой что вызвал микропроверку силой, карл пробасил:

— Прости, что залез тебе в котелок. Хотел удивить парня. Думал выковать ему что-то, что ему точно понравится.

Наш аватар качнул головой:

— Мы не в обиде. Спасибо, что не сдал системным охотникам. Ты нас уничтожишь?

Брови Тура полезли вверх:

— Уничтожу? Такое уникальное творение? Вообще-то я созидатель, а по поводу уничтожения нужно обращаться к моим безумным братьям и сёстрам. Вот этих полудурков хлебом не корми дай что-нибудь разрушить.

Отвернувшись, он пошёл к наковальне призывно махнув рукой:

— Пойдём, времени мало. Я не могу удерживать вирт в статичном состоянии вечность. Скоро сюда явятся подручные кузнеца и к тому времени мы должны разойтись.

Человеческой части нашей личности было странно видеть перед собой настолько могущественное существо, и уж тем более общаться с ним как с обычным карлом. Мы прекрасно понимали, что если имеем возможность анализировать свои действия и имитировать человеческое поведение, то в случае одного из восьмёрки эта схема выходит на совершенно новый уровень. О чём мы ему и сказали:

— Это странно.

Массивный карл поправил широкий ремень и топая сапогами ответил:

— На самом деле не настолько насколько ты думаешь. Ведь ты скорее всего уникален, а я один из восьми. Разве нет?

— Да, но вероятность нашей встречи…

Тур обогнул наковальню и пройдя дальше взялся за край ткани, укрывающей верстак:

— Настолько низка, что я начинаю задумываться не подстроена ли она.

Одним взмахом руки он сорвал ткань и представил нашему вниманию свою работу.

Пагубная кираса

Пагубная кольчуга

Пагубные перчатки

Па…

Легендарный комплект Божественной Пагубы. Даже Штандарт бури и тот прошёл обработку, став настоящим плащом с драными краями и обзаведясь фибулой в виде черепа. Каждая из представленных вещей была рыжего, исключительного класса. Полные латы, логичное продолжение развития аватара от лёгкого к более тяжёлому. С классическими штрафами к скрытности и совсем небольшим штрафом к ловкости.

Но защита. Параметр защиты у комплекта просто зашкаливал. При этом она смотрелась массивно, но не громоздко. Ношение развивало выносливость и силу, самым краем цепляя живучесть. Кроме железа, великий шестой поработал над кожей и тканью. В комплекте с поясом на верстаке лежали поясные сумки и фляга.

Улыбаясь во все тридцать два зуба,